Затем он снова сел и скрипучим низким горловым каем затянул песнь-молитву...
Мы все заворожено смотрели на шаманский ритуал Тордоора, догадываясь, что он связан не только с судьбой экспедиции, но и с самими нашими жизнями...
Я старался услышать его слова, но понял лишь, что он камлает Дъее-Хану — духу — покровителю дороги, живущему там, где небо упирается в землю и где стоит гора, вершина которой достигает дома Бая-Ульгеня. Гордоор просил Великого Духа, чтобы его бело- зол отисто-рыжий конь с луновидными рогами Появился перед нами и провел за собой страждущих путников через неприступную преграду духовного воинства...
Внезапно шаман вскочил на ноги, сел в седло и, не говоря ни слова, быстро двинулся вперед. Я хотел махнуть рукой приятелям, но команды не потребовалось: наши лошади тут же пошли сами, одна за другой, след в след.
Мы проехали не более пяти километров, как лошади снова заволновались, отказываясь повиноваться команде «Чу» (вперед). Их напряжение нарастало, и Тордоор велел спешиться...
— Сейчас мы пойдем к курганам, священным не только для Алтая, но и для всех людей, — сказал он.
Среди них находится и тот, в котором спала «принцесса Кадын». В тех местах нельзя разговаривать, так как души-сульдэ лежащих там избранных берегут покой своих тел, но мы сами опознаем курган принцессы по раскопу. Великая Сила охраняет теперь эти места, и Тордоор не уверен, что каждый из нас сможет пережить воздействие ее проверки. Кто сомневается в себе, должен остаться с лошадьми.
Кроме конюхов-казахов, вслед за стариком пошли все, понимая, что это лишь начало тех испытаний духа, что ожидают нас в этих сакральных местах. Не знаю, отчего мне так трудно дышалось, пока мы шли вперед за шаманом: то ли волнение перехватывало горло, то ли что другое... Я напряженно всматривался вперед, надеясь увидеть высокие, как в Пазырыке, курганы, но видел лишь бескрайнее серое плато и сверкающие впереди вершины Табына...
Через час томительного пути мы вдруг увидели огромный участок понижения в поверхности плато. Он напоминал многокилометровую кальдеру древнего вулкана или гигантскую плоскую воронку со сглаженными временем краями. На дне ее тянулась цепочка из нескольких десятков невысоких, круглых каменистых курганов. Их линия имела строгое направление «север — юг» и, таким образом, словно стрелка компаса указывала на священные вершины семигорья.
Мы долго стояли на краю кальдеры, не в силах сделать шаг вниз. Нет, страха не было; просто в голове неотвязно стучала одна мысль: «Нельзя!»