Мои размышления прервало появление дракона. Кеша гордо шествовал по тропинке, держа в лапе несколько умерщвленных им мышей, связанных друг с другом за хвосты.
— Славно поохотился, — провозгласил он. — Не знаю только, стоит ли их съесть? Вроде бы я не кошка. С другой стороны, куда их девать? Не захламлять же прелестный сад дохлыми трофеями. Если бросить в камин, они будут дурно пахнуть, пока сгорят, а если в туалет, то он может засориться.
Малыш был явно озадачен возникшей проблемой. Потом потер лапой нос, понюхал мышек, и, видимо, решив, что они еще очень даже ничего, свеженькие, съел их одну за другой.
— А, между прочим, кошки разбираются в еде! Совсем недурно! Очень пикантный вкус. Надо будет регулярно этим заниматься, — сделал он для себя вывод.
— Пойдем Кеша готовить обед. К нам сегодня господин Рондольф в гости пожалуют-с.
Дракон вдруг стал серьезным и заглянул мне в глаза.
— Алиска, ты его любишь? Только не обманывай. Драконов ведь обмануть невозможно.
— Не знаю, малыш. Иногда мне кажется, что он именно тот человек, которого я знала и любила в другом измерении, хотя имя и внешность говорят обратное. Там это на момент моего появления здесь, на Церре, не кончилось ничем, отношения не то чтобы зашли в тупик, но как-то затормозились и неизвестно в какую сторону повернутся — расстанемся мы или сойдемся.
Знаешь, у нас на Земле есть такая шутка: два человека очень быстро бегут навстречу друг другу по одному короткому тоннелю без ответвлений и никогда не встречаются — не судьба. (В оригинале, конечно, два поезда по узкоколейке, но откуда на Церре поезда? Расскажи я о них, Кеша бы просто не понял сути. Или понял бы. Но, не важно). Это можно сказать о моих отношениях с тем человеком. И если я дам себе волю здесь, на Церре, это тоже ничем не кончится, а нанесет мне еще одну травму. И в то же время, он единственный мужчина, с которым я была бы счастлива. Но мой путь, моя пока еще не до конца понятная миссия! Разве есть у меня право подвергать другого человека, не двойника, таким страданиям, ведь взять его с собой я не могу, у него шансов выжить — один из тысячи. И… Знаешь, я не знаю, что мне делать. Правда, не знаю.
— Значит, любишь. Поэтому пусть все идет, как идет, и ничего специально выдумывать не надо. Вы, люди, странные существа, беспокоитесь о таких пустяках. Конечно, Гури не так прост, как это на первый взгляд кажется. Он еще сам о себе многого не знает (или знает, но великолепно это скрывает, досадливо подумала я), но все со временем прояснится, потому что… — Кеша неожиданно свернул фразу, а потом совсем по-человечески махнул лапой, как бы говоря, мол, и не такое видали.