Я быстро вышел из квартиры. Я не хотел вновь попадаться на глаза полковника Стеблина, когда он сюда приедет, ибо он наверняка использует в свою пользу факт моего присутствия на этом месте преступления, учитывая, что я уже засветился на месте происшествия прежних двух убийств. Я понимал, что встреча с ним для меня может плохо закончиться.
Я сел в машину и уехал подальше от этого места. На глаза мне попался таксофон, и я, изменив голос, позвонил дежурному полиции и сообщил о преступлении совершённом в квартире Раисы Ребровой.
Я хотел позвонить Кирюхину и сообщить кое — какие детали, которые мне стали известны в последнее время, но не стал этого делать, решив сам довести дело до конца и наказать преступников. Я считал, что наказание для них должно быть адекватным содеянному преступлению. Убийцу необходимо линчевать, как это делали в Штатах до середины прошлого века. Но я себя поймал на мысли, что тогда я встану в один ряд с преступниками, а мы всё — таки живём в государстве и каждое преступление должно расследоваться по закону. Да вот только жаль, что законы у нас не надлежащим образом соблюдаются теми, которым власть доверила и облачила в соответствующий процессуальный статус. Миром правят деньги, и они конечно не обошли некоторых из тех людей, которые стоят на страже закона. Наверное, поэтому у меня иногда возникают такие крамольные мысли.
По дороге я связался по телефону с Вадимом, и он сообщил, что находится возле кафе на улице Горького и дожидается, когда Мурат выйдет оттуда. Он просил меня присоединиться к нему.
Через пятнадцать минут я уже общался с ним в салоне его автомобиля. Но прежде я припарковал свою машину на ближайшей автостоянке.
— Я только что был в кафе, — сказал Вадим. — Мурзаев там встретился с кривоногим парнем азиатской внешности. Я успел их сфотографировать, — продолжил он и, сделав манипуляции на смартфоне, показал мне фотоснимок.
Я взглянул на фото и узнал в нём знакомое лицо.
— Так это карлик! — Не сдержавшись от удивления, выпалил я.
Вадим в недоумении посмотрел на меня. — Какой карлик?
— Профессиональный жокей, Заур Абдулин, — пояснил я.
— Это уже любопытно, — изрёк он. — Значит, мы выходим на ближайшее окружение твоей профессиональной деятельности.
— Интересно, что их может связывать? — спросил я.
— Вероятно, у Мурзаева круг интересов разнообразен, — высказал предположение Вадим.
Тут я вспомнил, что Мурзаев при разговоре со мной прекрасно осознавал, с кем он общается.
— Да, — согласился я. — Скорее всего он любитель конного спорта. Именно это их связывает.