— Лиля, — тихий голос Джи помог собрать себя воедино.
— Ты чувствуешь это? — "странно было спрашивать, вдруг я сошла с ума?"
— Да, феникс. Теперь ты мир, а мир в тебе, — "как глупо, но я счастлива!"
— Я не чувствую Содзи… — рука Джи на моей талии напряглась.
— Она не смогла слиться, слишком много в ней корысти, — в его голосе засквозила насмешка.
— Мне жаль ее, — сонно пробормотала я, а Джи рассмеялся.
— Спи, у нас будет еще время все обсудить, — моего плеча коснулись его губы, а на месте прикосновения вспыхнул маленький костер. Я захотела развернуться, но Джи только теснее прижал меня в себе. Сон тот час же напомнил о себе, веки сомкнулись, и я сонно пробормотала:
— У тебя такое же пылающее сердце…
Нельзя шутить с огнем,
Коль стал писать стихи.
Аргези.
Циник — человек, который, вдыхая аромат цветов, озирается вокруг, ища гроб с мертвецом.
Менкен.
Из сна меня вытолкнуло совершенно ирреальное чувство страха. Когда я открыла глаза, в домике царили серые предрассветные сумерки, камин уже догорал, но еще не погас, освещая небольшой кусочек пола.
Руки Джи все также крепко обнимали, а тихое размеренное дыхание шевелило волосы на макушке. Мне захотелось увидеть его лицо, понять, что он чувствует, я осторожно перевернулась, боясь потревожить его сон неуклюжим движением.
Его лицо скрывала тонкая занавесь из упавших прядей, я осторожно, едва касаясь кончиками пальцев, откинула их в сторону, замерев на вдохе, рука задрожала. Пришло трусливое желание забиться в истерике, оттолкнуться от его рук, ставших вдруг такими горячими. Лицо Джи, нет не Джи… раньше покрытое золотистым загаром, теперь почти светилось в темноте белым, некогда мягкие черты лица стали резче.
Только сейчас я поняла всю глубину обмана, прониклась, насколько тонко меня обыграли. В голове крутились совершенно безумные мысли, но неожиданно распахнувшиеся глаза мужчины, заставили меня замереть.
— Нет, — беззвучно, одними губами сказала я.
На меня смотрели глаза цвета горького шоколада, те, что тогда во дворце вызвали панику, почти физически ощутимый страх. На меня смотрел Император Мейджин.
Джи…ты даже не пытался обмануть. Чуть темнее кожа, чуть мягче черты лица, чуть сглажены стрелки бровей, менее выразительные бледно-зеленые глаза. Я же все это видела, но оставалась слепа.
— Лиля, — тихо, словно боясь спугнуть, позвал он.
Я дернулась в его руках, от неожиданности он отпустил.
Джи… Мейджин все еще не понимал, почему я дичусь, отчего в глазах блестят злые слезы. Он не спускал с меня глаз, а я судорожно соображала, что делать дальше. Кричать и выяснять отношения, нет лучше бежать… Куда? А не важно, лишь бы не здесь, и не с ним.