Савичев поднял голову вверх. Кабина управления установки практически скрылась в подсвеченных синими всполохами вихрях мелкого снега. Не трудно было догадаться, что магнитная аномалия вывела из строя все приборы без исключения.
— Где щит ручного управления?
— Не предусмотрен!
— Долбаные арабы! — Савичев опустил руки на пояс защитного комбинезона, подхватив ледоруб почти потерявшими чувствительность пальцами. Хрен знает, сколько у них времени, прежде чем оператора бурильной громады убьет разрядом тока запредельного вольтажа, а магнитная индукция разорвет установку вместе с частью ледового шельфа. Щит, скрывающий переплетение проводов и микросхемы, располагался у подножия бурильной машины, оставалось спуститься в скважину крепления и вырубить эту катастрофическую цветомузыку единственным способом, испокон веков известным всем потомкам славян.
Резкий подземный толчок едва не свалил его с ног, и оглушающий треск, усиленный яркостью новых разрядов, перекрыл возгласы толпы. Он сам не понял, откуда взялась эта уверенность в собственной правоте и силах, когда сорвался с места, перепрыгнув глубокую трещину в массиве векового льда, прикрывая глаза от ослепляющего свечения. Не осознавал, как натягивал на почти негнущиеся пальцы изоляционные перчатки, перехватывая ледоруб, как едва не оступился и не рухнул в семисотметровую глубину скважины, лишь чудом сумев затормозить благодаря шипам ледоступов. Зависшее время повиновалось сейчас быстротечным секундам, которые цинично отмеряли свой бег, не позволяя взвесить принятое решение, призывая реагировать молниеносно. Дмитрий не слышал отчаянных призывов не делать того, что собирался, которые звучали в динамике на разных языках — от страха и волнения многие забыли, что он их не понимает. Не было страха и осознания вероятных последствий своего поступка — уникальная психология бойца элитного спецподразделения сейчас видела перед собой только поставленную задачу: спасти человека, застрявшего в кабине на высоте четырех метров, локализовать опасность для окружающих самым доступным способом, потому как ждать решения центрального управления сейчас было равносильно бездействию. В такие моменты он практически не вспоминал о том, что сейчас не на войне: спасение жизней не зависит от обстановки.
Резкий рывок, и ледоруб на лету врезается в крепление центральной платы, перерубив петлю крепления, выбросив сноп ярких искр. Даже последующий захват кевларовой рукояти, чтобы завершить начатое, не остановил его, несмотря на новый разряд ослепляющей голубой молнии. Вымораживающий холод сменился жаром, выбившим испарину на лбу, но Савичев продолжал бить по щиту до тех пор, пока острие ледоруба не перебило крепление шлюза, разбив несколько микросхем и проводов. Он не замечал усилившегося жара, снопов искр, которые, кажется, прожгли изоляцию костюма, возрастающего статического напряжения наэлектризованной до предела атмосферы. Последний удар — в самое сердце процессора, чтобы остановить работу бура, попал в цель.