— Думаю, ты заблуждаешься, воин. Не всегда ясность намерений приносит успех, иногда тайные деяния куда эффективнее. Полагаю, твой император в совершенстве овладел политическими стратегиями, что и принесло ему столь глубокую любовь одних и ненависть иных.
— Не смей сравнивать великого Фланигуса с этими презренными созданиями! — встрепенулся Ведикус. Разожженный костер и без того заставил его изрядно нервничать и прислушиваться к малейшему шороху, то и дело оглядываясь по сторонам. Смуглый спаркалиец иногда прерывал свою трапезу, чтобы припасть к земле, прислушиваясь, или замирал на месте, вглядываясь в кроны высоких деревьев. Он оценил вкус жареной на костре дичи, но проглотил ее довольно быстро и тотчас же затоптал тлеющие угли. Савичев ничего ему не ответил — за миллионы лет ничего не изменилось, политические дебаты оставались при любом социальном строе. Больше его обеспокоила мания преследования и нервные подергивания нового приятеля.
Сумерки между тем сгущались, ветер затих окончательно, и белесая завеса дыма от потухшего костра повисла под кронами высоких деревьев, образовав полукруг. На смену сладкоголосым птицам дня пришли ночные создания, изредка они оглашали тишину глухим уханьем или же, наоборот, звонким стоккато. Ночная прохлада вызывала озноб, Савичев хотел было предложить разжечь костер снова, но, посмотрев на спутника, отказался от этой идеи: Ведикус все время оглядывался, с тревогой вздрагивая от каждого звука надвигающейся ночи, особенно его пугали птичьи переклички. Это беспокойство начало передаваться, подобно вирусу, и Дмитрий попытался развлечь воина беседой. Это удалось не сразу, но Ведикус особо заинтересовался рассказом о перемещении на расстояния.
— Хронос иногда злится и забирает самых лучших воинов. С тех пор их никто и никогда больше не видит. Его гнев ознаменован синим свечением, стрелами голубого огня в небе, но никогда они не влекут за собой дожди или громовые раскаты. Говорят, Справедливая заключила союз с Богом времени, и подобные исчезновения — ее рук дело.
— А сам ты как оказался здесь, вдали от родной земли?
— Не по своей воле. Нас было четверо, каждый из нас был достойным сыном Спаркалии. Из великой Кассиопеи отправлялся корабль, который должен был доставить нас в Атланту под видом сбежавших с поля брани воинов, которые решили присягнуть на верность матриарх, дабы выведать секрет ее нового оружия, которое, как гласит молва, способно расколоть твердь земли и явить поглощающий огонь. Но мы пали жертвами коварного предательства, потому как Актий предпочел выслужиться перед матриарх и в знак одобрения торгового союза выдал нас. Не успела еще затвердеть земля на могиле великого Аттикуса Фланигуса, а Аларикс не спешил заключать новый договор с кассиопейцами. Справедливая воспользовалась этим — говорят, она отравила уши Актия усладой своей мелодичной речи, а взор — невиданной красотой.