Всего таких золотых деток у Атонаха было трое. Первому, по имени Бирм, недавно стукнуло четырнадцать лет. Вторым считался десятилетний Дамаск. А третий — пятилетний Ганс.
— Это он для тебя не в духе, Шлепок, — беззлобно хмыкнул Белый, но когда увидел под глазом мальчишки фиолетово-зеленый фингал, враз посмурнел: — Кто это тебя?
Шлепок зачем-то дотронулся до синяка и тут же болезненно сморщился, наблюдая, как Дамаск подходит к валяющейся на песке выцветшей коричневой жилетке с оттопыренными карманами и, подняв, напяливает ее поверх мокрой льняной рубашки с красными отворотами.
— Ах, это… — с грустью протянул Шлепок, вприпрыжку засеменив за старшим товарищем, когда тот пошел в сторону города. — Да это Скребок все!
— За дело?
— Да не особо.
— Чего сделал-то?
Шлепок крайне выразительно вздохнул. Дамаску очень не нравилось, что тщедушного восьмилетнего мальчишку, шпыняют и бьют все кому не лень. Шлепок был кем-то вроде посыльного у Атонаха. Он целыми днями носился по всему Керибюсу, передавая послания для младших членов гильдии. А так как приказы главаря гильдии были далеко не самые приятные для исполнения, Шлепок часто огребал от старших ребят, которым требовалось излить на кого-нибудь свое негодование.
Дамаск, отрицающий жестокость, решил поступать по совести и справедливости. Он разбирался с обидчиками Шлепка, пользуясь авторитетом приближенного к Атонаху. Благодаря этому, мальчишку почти перестали трогать. Так что сегодняшний инцидент даже слегка удивил Белого.
— Да его к Щербету нужно было. Я передал, а он как врежет, — печально пояснил Шлепок, почесав грязное плечо, выглядывающее из-под рваного рукава засаленной желтой рубахи.
Дамаск ощутил, как в нем поднимается злость на неизвестного Скребка. Захотелось раздавить этого жалкого червя. Чтобы хоть как-то поддержать расстроенного мальчишку, Белый вытащил из кармана горсть маленьких леденцов и протянул Шлепку. Лицо маленького оборванца озарилось, словно ему давали мешок сокровищ. Он жадно сгреб конфеты в грязную ладошку, одну принялся суетливо распечатывать, а остальные засунул в карман черных штанов.
— Скребок это кто? — спросил Дамаск.
— Да он этот… Из Шакалов. Под Зверем ходит! — смачно рассасывая лимонный леденец, сильно раздувший его щеку, объяснил Шлепок.
Белый мысленно перебрал в голове всю банду Шакалов, но так и не вспомнил никакого Скребка.
— Почему я его не знаю? — нахмурился он.
— Так недавно он потому что к нам прибился. Он с Ехаира. Здоровый такой. Лет тринадцать ему, наверно. Шнобель еще такой, будто лопатой ему плашмя рубанули. Шрам у него на пол лица рваный. От сих до сих, — мальчонка провел пальцем от нижнего века правого глаза до середины правой части нижней челюсти. — Гномья отрыжка… Думаю, дарс он.