— До встречи, Юля. Спасибо за приятно проведенную ночь.
Я проспала до 18 вечера, разбудил меня настойчивый звонок в дверь квартиры.
Это оказался курьер с шикарным букетом из большого количества кремовых роз, с большой коробкой в руках, поверх которой лежала визитка Вадима с надписью от руки — «самой зажигательной малышке». В коробке оказалось изумительное коктейльное платье кораллового цвета от «Etro», от одного вида которого у меня перехватило дух, и сумочка в тон. До нашего ужина оставалось ровно два часа, я успела сделать эпиляцию, укладку и соответствующий макияж, выбрала ослепительно-белый комплект нижнего белья от Lise charmel — понятное дело, что апофеозом этого вечера должна будет стать его демонстрация как минимум. Я рано повзрослела, чтобы не понимать такие очевидные вещи. Но этим вечером меня ждал сюрприз. Я с искусно приоткрытым ротиком внимала рассказам Вадима о странах, в которых он побывал, о сафари в Кении, о спуске в пещеру Аризоны без страховочных тросов и серфинг на высоких волнах Флориды. Я даже подыграла ему, рассказав о загадочных пещерах Крыма, в частности о плато Чатыр-Даг, Мраморной пещере и пещере с поэтичным названием Эмине-баир-Хосар, название которой в местном наречии переводят как «колодец прекрасной девушки Эмине на земле Баира»; среди крымчан ходит шутливая легенда — о истории любви двух парней по имени Баир и Хосар, которые полюбили другу друга пылкой, но странной любовью, а девушка Эмине все им мешала, за что они столкнули ее в колодец пещеры. Я вспомнила, как мы с моим бывшим бой-френдом отдыхали в Алуште и пытались покорить пик горы Кастель, но наткнулись на какую-то военную базу, откуда нас прогнали чуть ли не угрожая открыть стрельбу из автоматов. Я любила Крым. Я родилась и выросла в Феодосии, где сейчас жили моя мать и младшая сестра. Мои истории видимо напомнили Вадиму его светлое детство с отдыхом только в Крыму в силу того, что в то время СССР был затруднен выезд за границу. Может, именно благодаря такой легкой ностальгии он не потребовал завершить ужин в его постели? Вполне вероятно.
Так или иначе, впервые мы переспали только спустя две недели после знакомства. Он обожал меня. Ни дня не проходило, чтобы я не получала от него подарков, а однажды он просто вручил мне карточку Visa и озвучил лежащую на ней сумму с беззаботно-спокойным выражением лица. Сказать, что я была в ауте, значило ничего не сказать. Мужчины и раньше никогда не скупились на подарки для меня, но этот заткнул за пояс их всех, вместе взятых. Я, конечно, настроила себя на заранее прогнозируемые сложности, вроде нетрадиционных сексуальных предпочтений, но ничего подобного не случилось. Наверное, Вадиму просто нравилось опекать меня, носить на руках, делать максимально приятной и беззаботной мою итак не напряженную студенческую жизнь. Особенно он любил наблюдать, с каким восторгом и предвкушением я распаковываю его подарки и как сильно этому радуюсь. Модель таких вот необременительных ни для кого из нас отношений сложилась как-то сама собой. Я никогда. Ни при каких обстоятельствах, не осаждала его вопросами касательно семьи, работы и времяпрепровождения, не требовала повышенного внимания к себе, не дергала неуместными телефонными звонками и действительно искренне радовалась каждой нашей встрече. Он в свою очередь тоже никогда не задавал мне лишних вопросов, не контролировал, где и с кем я находилась, — впрочем, я не давала повода ему это делать. Испытывала ли я к нему какие-нибудь особые чувства? Кроме благодарности, тепла и уважения — нет, пожалуй. Мой цинизм в этом отношении мог бы шокировать кого угодно, но даже при всем своем желании заставить себя его полюбить или захотеть его сильнее не могла и не старалась. Не удавалось открыть и отпустить свои эмоции… а может, их и не было вовсе. Не получалось. А зачем? Чувство любви и глубокой привязанности — это клетка, в которой ты намеренно закрываешься и выбрасываешь ключ. Я привыкла все держать под контролем и с самого начала решила, что для розовых соплей в наших отношениях места нет.