Черт!!! Черт!!! Я не могу вылезти из бассейна после таких мыслей! Так! Запретить себе думать… так… что там у нас… престарелая англичанка в душе… Гаишник в стрингах… В Зимбабве дети гибнут от холода … голода… там же жарко… уфф. Попустило. Кажется.
— Димас, сюда никто не зайдет? — Марина грациозно опустилась на борт бассейна, задевая бедром мой локоть. Я чуть не потерялся. Да, чика не промах, хоть и прикидывается паинькой.
— Меня зовут не так. Чтобы я больше этого не слышал. — Я даже не понял, откуда у меня взялся этот спокойный ледяной тон. В духе нашей мужской компании было высказать ей в грубой форме, или притопить прямо в воде, или же как-то высмеять. Но мое подсознание уже плевало с высокой крыши на такие детские методы.
— Я… да перестань, что я такого сказала… — я поднял глаза на ее ухмыляющееся личико, и оскал ее губ медленно обрел дружелюбные очертания. — Хорошо, Дим. Я не буду. Сюда никто не явится?
— А ты чего, боишься, что ли? — я нарочито безразлично отплыл к левой стенке бассейна, удерживая сходни руками, и лег на воду. От сюда было гораздо удобнее за ней наблюдать.
— Нет, я курить хочу, блин…
Милое создание. Типичная плохая девчонка под маской скромницы. Правда, я сам во времена школьной юности дымил как паровоз.
— А выпить?
— А у тебя есть?!
— Есть, моя родная. — Я щедро плеснул ликера в тонкую фарфоровую чашку и кивнул в сторону дверцы, ведущей на открытую лоджию. — Только халат надень и обуйся.
Она не спешила. Я опомнился только на лоджии, куда буквально выволок ее за руку. В ее карих глазах плескалась растерянность, а я намеренно молчал, наблюдая за чужим смущением со смесью удовольствия и вседозволенности. Ее показная дерзость и стервозность возбуждала, и в этот момент я решил, что она станет моей. Причем в рекордно скором промежутке времени. Я откровенно раздевал ее глазами, упиваясь доселе известным только по дрочерским фантазиям вдохновением Победителя. Все пространство между нами оказалось наэлектризовано моей властью и ее показательным сопротивлением, которое надо было ломать и упиваться.
Марина затушила окурок в стальной пепельнице и достала следующую сигарету. Я с усмешкой наблюдал за ее подрагивающими пальчиками. Закурил тоже, даже не шевельнувшись, чтобы поднести ей зажигалку. Не потому, что мои манеры были не так хороши. Потому, что хотелось деморализовать ее еще больше — как паук, методично сплетающий петли и захлесты вокруг еще не совсем понимающей логики действий жертвы.
— Сколько тебе лет? — она вздрогнула. Я заметил. Не без удовольствия.