Резцов, злобно усмехаясь, закивал:
– Ну ты видишь, какая это падаль? Сначала он тебя заклеймил, а через пару дней прибежал проситься. Знаешь почему? А просто потому, что ему и того хотелось, и этого, и он решил себе ни в чем не отказывать. Он уже тогда, когда тебя чихвостил, знал, что побежит к тебе. Голову даю на отсечение. Такая вот широта души. Берет от жизни все. Помнишь, какой я приехал – ни кола, ни двора, работы нет, за квартиру платить нечем. Толком даже не знал, чем заняться. От живописи воротило. И зачастил тут ко мне один деятель. Предприниматель. Однажды подвыпил, сует мне сто долларов. Я ему сразу: так и так, доходов нет и пока не предвидится, быстро вернуть не смогу. Он: а возвращать не надо, это так, от чистого сердца. Я аж прослезился: спасибо, добрый человек. А через полгода, только-только я начал что-то зарабатывать, этот благодетель звонит и спрашивает, не хочу ли я ему вернуть его деньги. Я ему: извините, но мне тогда показалось… А он мне: вам показалось. Ты понял? Пришлось возвращать. Это у них забава такая. В первый раз получаешь удовольствие, делая подарок. А во второй, когда подарок забираешь назад. Одесское ноу-хау. Ненавижу. Так и Прохор. Ты ему нужен. Но и от удовольствия смешать тебя с грязью он отказываться не собирается. В общем, повезло тебе, Сараев. Хватка у него сам знаешь какая. А у тебя против него кишка тонка. Уж извини. В конце концов он тебя сожрёт.
– И что мне с ним делать? – спросил Сараев.
– Только убить. Всё остальное бесполезно.
Сараев всё-таки не выдержал и выговорил то, что давно уже хотел сказать:
– И зачем только я тогда к вам сунулся, к нему, потом к тебе? Вы обо мне и не вспомнили бы. Шёл просить денег в долг, и вот что получил.
– О! Хорошо, что напомнил!
Отсчитывая и вручая Сараеву деньги, Резцов ответил на его сетования:
– Ну, во-первых, вспомнили бы. Во-вторых, ты меня с Прохором, пожалуйста, не ровняй, обижусь. А в-третьих, жизнь, Андрюша, она такая, да: пустишь от нечего делать камешек по воде, а тебе в ответ ураган с кусками шифера. И цунами в придачу.
XXVII
Борис
Слонявшиеся по площади водители предлагали ехать в Киев, Херсон, Николаев. Всё освещенное желтыми фонарями пространство перед автовокзалом было тесно заставлено разной величины автобусами. Сараев сидел на садовой скамейке у входа на областную автостанцию. За спиной на стене сухо и торопливо шелестел дикий виноград.
– Вы Сараев? Режиссер?
– А вы Борис?
Смуглолицый с тонкой бородкой незнакомец достал из кармана сигареты, спички и сел рядом. На нем был широкий прорезиненный плащ, который при каждом движении шумно топорщился острыми твердыми углами.