В лагере опять было пусто, стоял шатер, горел костер, даже готовилась какая-то похлебка в чугунке, а вот людей или, правильнее сказать, демонов.
– Иди, переодевайся, – подтолкнул меня к шатру Горон, а сам сделал вид, что ему срочно надо заняться мокрым одеялом. Вот спрашивается, зачем его было вылавливать из озера и мучиться тащить? Неужели это такая редкость? Хотя, может, оно дорого Гору, как память? Ехидный внутренний голос подсказывал, что у меня будет целая жизнь, чтобы все узнать о своем похитителе. Радости это знание мне не добавляло, поэтому я молча зашла в шатер, увидела постель, а на ней свои вещи, аккуратно сложенные. Сняла мокрую одежду, надела сухую, расплела косу, чтобы просохли волосы, забралась под одеяло и уснула. Тем более семена сомнений были мною посеяны, осталось дождаться всходов. Уверена, поразмыслив над моими словами, Горон поймет, что во многом они справедливы.
* * *
Горон сидел у костра и размышлял. Он уже развесил мокрые вещи, доварил завтрак, отправил вернувшихся воинов дальше охранять их с Хельгой покой. Девушка же из шатра так и не вышла. Не хочет его видеть? Может быть. Горон решил дать Хельге побыть одной, подумать, возможно, мысль о замужестве с ним уже не будет ее так пугать. Ведь большинство ее слов были от страха или неуверенности в нем. И тут он, конечно, виноват, нельзя было доверять похищение девушки Марбуту. Но он думал, что племянник не так напугает Хельгу, как незнакомый демон. Да и когда он планировал все это, был уверен, что старается для Марбута. Зайдя в тот вечер в шатер, он с трудом сдержал рвущийся из ножен кинжал, желание защитить девушку было сильнее родственных чувств. Но тогда он не стал ничего менять в планах, только отправил Марбута домой, чтобы дать Хельге успокоиться. Себя же утешал тем, что часто будет бывать в доме молодых на правах гостя, вряд ли Марбут был бы против. Племянник никаких чувств к девушке не испытывал, если не считать уязвленное самолюбие и обычное влечение к привлекательной женщине.
Горон не привык лгать себе, уже после первого поцелуя он понял, что не сможет видеть девушку с другим мужчиной. Произошедшее на острове только это подтвердило. Так же он понимал, чувств у Хельги к нему нет, это и ее слова больно задевали душу. Многое из сказанного ею – правда, он и сам все это знал, и не раз говорил себе, что такая девушка, как Хельга, не для него. Но что делать, если от молчаливых и покорных девиц уже тошнит? Что делать, если их притворная лесть, навязчивое желание угодить и размахивание своей лживой невинностью бесит? Конечно, есть и хорошие скромные девушки, но ему такая не нужна. Он хочет искреннюю, веселую, немного отчаянную и такую доверчивую, как Хельга. Да что там, с того поединка все его мысли заняты только одной женщиной, ее серо-зеленые глаза снятся ему каждую ночь.