– Милая, шутки шутками, я рад, что вампиры тебе не навредили. Но кое-какие анализы все-таки стоит провести, на всякий случай. Ты права, существование вампиров и других разумных существ от простых обывателей скрывает правительство. У нас с ними договоренность – они не трогают людей и помогают бороться с тварями, мы не трогаем их.
– Дидьер, как вампир может не трогать людей, если это источник пищи для них. Ты что-то путаешь или недоговариваешь, – судя по взгляду, было верно последнее. – Дай догадаюсь. Вы от них откупаетесь? Вряд ли конкретными жертвами, скорее, определенным районом на охоту. То-то тот старичок был так уверен в своей правоте. А вы не такие уж белые и пушистые, так называемые защитники света. Чем вы это мотивируете для себя? Тем, что порядочные люди ночами сидят дома, а не шляются вблизи темного сектора?
– Я не буду оправдываться, мне самому претит такая двуличность, – вздохнул Дидьер. – Но чем-то приходится жертвовать. Зато у нас мало преступности, по сравнению с другими странами, и темные сектора практически не растут.
– Ладно, изменить мировую ситуацию мы не в силах, но в некоторых районах вполне. Ну что, пойдем на охоту? Какую тебе тварюшку отловить? Или, может, сразу вампира?
– Марта, я несколько иначе представлял окончание нашего свидания, – тихо произнес мужчина, покрывая мое лицо невесомыми поцелуями.
– Я тоже, – прошептала я, подставляя все новые места под его губы. – Тогда пошли к тебе, раз вопрос возникновения и разрастания темных секторов тебя не интересует.
– Милая, кроме тебя, меня сейчас ничего не интересует, – поцелуи мужчины становились требовательнее. А я подумала, раз ему мое признание не нужно, то зачем настаивать. Может, Дидьеру хочет провести со мной всего лишь ночь? Обидно. Но ведь я тоже этого хочу. Рядом с ним я чувствую себя живой. Почему бы этой ночи не быть такой, о которой я никогда не забуду? И надеюсь, он тоже.
Я не запомнила дорогу до его дома. Немного отойдя от сквера, Дидьер остановил извозчика, они еще ездили по вечерам в столице. Небольшие лошадки тянули за собой двуколку, чем-то напоминая мне привычный кэб. Они уже считались пережитком прошлого, но люди все равно ими пользовались. Всю дорогу мы целовались, напоминая двух подростков. Правда я накинула на нас отвод глаз, но Дидьер об этом не знал, тем удивительнее была его несдержанность.
Рассказывать, чем закончилась для нас ночь, не буду, это воспоминание останется только нашим. Много позже, когда мы лежали в одной в постели, Дидьер уже спал, крепко прижимая меня к себе, меня переполняла небывалая для этого мира энергия. Мне не хотелось анализировать, почему так произошло, больше всего меня в тот момент интересовала застарелая рана Дидьера. Внутри него остался коготь какой-то твари, он причинял ему боль и не только физическую. Коготь испускал тьму. Осязаемую и мертвую. Она подтачивала силы Дидьера. Самое меньшее, что я могла сделать для этого замечательного и чуткого мужчины, это избавить его от боли. Я старалась не загадывать наперед, не думать о том, к чему приведет эта наша слабость друг к другу. Глупый, он переживает о том, что ничего не может мне дать из того, что нужно женщине, ни дома, ни семьи. Но мне это и не нужно ведь? Я так и не смогла сказать ему самого главного, что меня нельзя любить, что каких-то лет пять и я уйду из его жизни. Промолчала, решила, что все может закончиться намного раньше, а может, вообще прямо сейчас. Нет, чуть позже. Эта ночь наша. А с рассветом я уйду.