Я вошел в широкие ворота и очутился на дворе, заставленном ветхими домишками. Забравшись на второй этаж самого представительного из домиков, я в первой же комнате увидел старика, благодушествовавшего за самоваром.
— Я заведующий — заявил он, приподнимая черные как смоль брови, представлявшие контраст с белоснежными волосами.
— Вам проводника надо, — сказал он, выслушав мою речь. — Я его сейчас пошлю. С ним вы посмотрите заповедник, а покамест — вот, пожалуйста, — молоко, огурцы, хлеб…
Пока он звал какого-то Николая Андроновича, я успел выпить два стакана чудесного густого молока и съесть здоровый кусок хлеба. Наконец появился чуть заспанный Николай Андронович, старший егерь, сторож заповедника. Он предложил тотчас же двинуться на лодке по реке Усманке осматривать бобровые обиталища.
Но заведующий не отпустил меня сразу. Он вооружился огромным ключом и повел меня к бывшей часовне. Повозившись с неуклюжим замком, он распахнул дверь и предложил мне войти.
— Вот смотрите, — сказал он, — зверь, которого охраняет заповедник. Бобр — родной брат белок и зайцев; он также принадлежит к семейству грызунов.
Я осмотрелся. Маленькое окошко с трудом рассеивало темноту. Когда глаза несколько привыкли к полумраку, я увидал в углу, около корыта с водой, бурого зверя. Бобр был величиной с собаку среднего роста — например, фокса; ноги у него короткие и толстые, между пальцами — перепонка. Морда тупая, голова круглая, с блестящими глазками и маленькими круглыми ушами. Самое же замечательное — это хвост: длинный, широкий и плоский, в роде лопатки.
Заведующий объяснил мне, что хвост и перепонки между пальцами дают возможность бобру великолепно плавать и нырять, а следовательно и спасаться от врагов. Этот зверь был пойман на лугу в то время как он перебирался из одного водоема в другой. Кормят его корой и хлебом, У нас в СССР, да и вообще в старом свете, бобров сохранилось немного. В погоне за ценной шкуркой промышленники почти целиком истребили их. В настоящее время бобры водятся лишь в Белоруссии, в Смоленской, Киевской, Черниговской и Тамбовской губерниях, а также на северном Урале и в Урянхайском краю. Раньше же они водились почти повсеместно.
Для того чтобы сохранить этого зверя, советским законом воспрещено убивать его, и созданы заповедники. Данный бобровый заповедник организован в 1923 году Лесничим Н. Н. Спицыным. Он охватывает речку Усманку на 15 километров в длину. С тех пор, как бобры охраняются специальным штатом сторожей, они значительно размножились. Так, например, на 3000 гектарах земли по Усманке в настоящее время их живет не менее 120–150 штук, а года три назад было всего 50–60.