– Зови! – сказал князь.
Гнусаво и хрипло запели у терема трубы. В зал вошли раввины хазарские.
Были они в длинных черных одеждах, в шубах, крытых дорогим заморским шелком и бархатом, в лисьих шапках. Князь приветствовал их по всем правилам учтивости, которые преподали ему византийцы, задававшие тон государственным приемам.
После обязательных ритуальных учтивых фраз Владимир попросил раввина пересказать суть учения. Коротко, ибо столько раз было уже говорено, старший из проповедников изложил основы иудаизма. Спокойно и бесстрастно Владимир слушал, и воеводы с боярами стали опасливо вглядываться в красивое лицо князя:
А ну, как скажет: «Принимаем веру вашу!»
Но лицо было неподвижно и бесстрастно.
– А что будет, если веру иудейску примем? – не утерпел Олаф-рус, наклоняясь к старому Сигурду.
– Все врозь пойдет. Отсечет сия вера князя и двор его от подданных, как в Хазарии. И розно разбредутся племена, но до того иудеи с пути Шелкового их ограбят…
Владимир грозно взглянул на шептавшихся, и они стихли испуганно.
– На том стоит вера наших отцов, – закончил раввин, поклонившись князю.
– Сия вера нам ведома, – поблагодарил его князь. – А скажи мне, как человек не из рода вашего, не из колен Израилевых, может веру вашу принять?
– Все люди от Адама ветхозаветного, – уклончиво ответил раввин.
– Нагляделись мы на это, – не утерпел Добрыня. – То-то Крым и Дербент-кала изгоями вашими полнятся, у коих отцы иудеи. А вы их и за пса смердящего не почитаете. Видал я несчастных сих!
Князь нетерпеливо притопнул каблуком. Добрыня осекся. Это было по всем законам поступком редким. Хоть был князем Владимир, а все же никто не забывал, что Добрыня его дядя родной. Не пристало племяннику на старшего каблуком топать. Добрыня же понял свой промах, потому что нарушал весь ход приема, задуманный Владимиром.
– А где держава ваша? – звонко спросил князь, словно не ведал.
– Во Иерусалиме, – ответил гордо раввин. – В земле обетованной держава предков наших.
– А что же вы не живете на ней? – холодно спросил князь.
И воеводы все насторожились, ибо почувствовали ту дипломатическую ловушку, которую выстроил Владимир. Понял это и раввин, отвечая горестно:
– Бог во гневе своем расточил нас по землям чуждым.
– Так что же вы! – прогремел князь, вставая в полный рост. – Что же вы, наказанные Богом, дерзаете учить других?!
Невольно поднялись все воеводы, бояре, все бывшие в зале.
Ответ князя поразил всех точностью и тем искусством, с которым Владимир привел к нему диалог.
– Эх! – крякнул от удовольствия Добрыня. – Не зря тебе бабка Ольга греческих учителей присылала. Выучился. По всем правилам ответил.