Добрыня что-то гудел, утешая князя, мол, что ты так печалишься – пройдет, и не такое еще заживает.
– Бывает, так в бою по голове перепояшут – сколь дней слепой да как неживой лежишь, а ничего – проходит! – рокотал он, гладя племянника по голове. – Пройдет. Илья вон сколько в расслаблении был, а вишь как поднялся! И ноне тоже. Ведь из Тьмутаракани его чуть не замертво привезли, а ничего – жив-здоров, лучше прежнего! Так ведь, Илюша?
– Не так, – сказал, как печать поставил, Илья. – Я не в болезни был, а в испытании. Господь мою веру испытывал. И поднял меня от одра болезни, чтобы я ему иную службу служил. И тебя Господь испытывает! Но помни, князь, долготерпение его на исходе. Многими милостями ты награжден, а к истине никак не обратишься. Вот Господь тебя, как ребенка несмышленого, в затылок перстом и ткнул! Дабы ты опомнился! И пущего греха не сотворил!
– Я на корабли, что Анну привезли, смотрел, – тихо сказал князь.
– Стало быть, ты и видеть ее недостоин! – безжалостно продолжал Илья. – Везут к тебе девицу чистую, а ты сам каков есть?
– А я таков и всегда был! – без прежнего задора ответил князь. – Что же за других кары не было?
– Будет и за других! – уверил Илья. – А эту от тебя Господь сохраняет. Ее ведь силой к тебе везут. А ей каково? А она христианка ревностная – вот Господь и защищает чад своих!
– Я крещусь! – сказал Владимир.
– Слыхали! – не поверил Илья.
– Завтра крещусь!
– До завтра-то эвон сколь времени! Возьмешь да в ночи, как свинья, и сдохнешь. Немедля надо креститься. И обратиться к образу Божию!
– Ну сейчас так сейчас! – сказал князь, нашаривая рукой подлокотники кресла и вставая.
– А мы? – закричал Добрыня. – А мы-то? Дай хоть помыться!
– А что вы? – не понял Владимир. – Мы ж тоже с тобой креститься будем! Много таких сыщется! Вся русь!
Дружина Владимира уже была крещена чуть не на треть. Оставались некрещеными половина славян и все русы, составлявшие род гвардии при князе. Но пример христиан и полное нестроение в стане язычников, постоянные разговоры о Церкви, присутствие православных воевод – таких, как Илья Муромец и Сухман Одихмантьевич, – привлекали к православию многих. Они бы давно крестились, да боялись гонений.
Сейчас же словно огонь небесный промчался по всему лагерю. Ночью никто не спал! Верные себе, истопив в ямах бани, мылись и хлестались вениками славяне. Обряжались в белые рубахи, кои у каждого в обозе были, сохранялись на случай смерти и погребения. Весть о том, что слепой князь собирается креститься, была передана Анне на корабль, и она отважилась сойти на берег среди киевской дружины.