Каллиопа потрясенно замолчала. На миг ей показалось, что туннель – это всего лишь голограмма, своего рода виртуальная игра, проверяющая ее на прочность, но, заметив гордость на лице Атласа, Каллиопа поняла: все реально.
– Этериум, – объяснил он.
Каллиопа слышала про этот программируемый материал – благодаря линейной индукции и углеродной сетке можно было по-быстрому создавать и разбирать сооружения для военных целей, в основном мосты, необходимые всего на несколько минут.
– Ясно, – небрежно ответила Каллиопа, словно миллион раз видела внезапно материализующиеся конструкции.
– Мы получили первую лицензию на использование этого материала в гражданских целях. Позволь заметить, было непросто.
Казалось, Атлас очень гордился. Каллиопа с удивлением поняла, что всю работу проделал он сам – всех обзванивал, убеждал, воплощал проект в жизнь.
– А я все гадала, чем ты целый день занят в офисе, – поддразнила Каллиопа, хотя и сама испытывала за него гордость.
Она смело шагнула вперед, звонко цокнув каблуками по мосту, и приказала себе не смотреть вниз – на тонкий слой призрачной материи, отделявший ее дизайнерские туфли от пропасти.
– Похоже, ты не боишься, – одобрительно сказал Атлас.
Каллиопа обернулась и с вызовом глянула на него, чуть приподняв плечо:
– Я ничего не боюсь.
Когда они перешли на другую сторону и туннель исчез, по телу Каллиопы прокатила волна адреналина. Она только что пересекла небо по временному туннелю – хорошее предзнаменование. Наверное, сегодня вечером все пройдет по плану.
Они добрались до пентхауса Фуллеров, и дверь распахнулась. На пороге стоял отец Атласа.
– Вы, должно быть, Каллиопа? – С обаятельной улыбкой он пожал ей руку. – Пирсон Фуллер.
– Приятно познакомиться.
Интересно, что рассказал им Атлас? И считалось ли это свиданием, ведь она знакомилась с его родителями?
Возможно, все зависит от того, где Каллиопа проведет ночь.
Она последовала за мистером Фуллером в гостиную, где глянцевые сенсорные панели были искусно скрыты за резной мебелью и плюшевыми диванами. Хрустальная люстра над головой рассеивала мягкий свет. Среди белых и кремовых оттенков интерьера восклицательными знаками выделялись черные штрихи – смокинги Атласа и его отца и, конечно, полуночно-черное платье Каллиопы.
Из спальни выплыла женщина – наверное, мать Атласа – в сверкающем белоснежном платье из тюля, покрытого кристаллами Сваровски.
– Какие же серьги мне надеть?
Адресуя вопрос всем присутствующим, она вытянула руки – в каждой было по темной бархатной коробочке. В одной лежали серьги в форме груши из прозрачных бриллиантов, во второй – пара идеальных розовых бриллиантов. Казалось, что камни горят изнутри, вызывая игру света и переливаясь тысячей искр.