К сожалению, не было доказательств того, что случилось на крыше. Лишь слово Ватта против слова Леды. Но если он расскажет правду, им с Надей придет конец.
На пару секунд Надя замолчала.
– А если записать ее признание?
– Не будем говорить о гипотетическом. Если Леда скажет правду, то точно не мне.
– Не соглашусь, – ровным тоном ответила Надя. – Она все скажет, если будет тебе доверять.
Сперва Ватт не понял, что имела в виду Надя, но потом рассмеялся:
– Перепрограммировать, что ли, твою логику? С чего бы Леде Коул доверять мне, ведь очевидно, что она меня ненавидит?
– Я всего лишь изучаю возможные варианты. Я запрограммирована так, чтобы в первую очередь защищать тебя. Согласно статистике, чем больше времени ты будешь проводить с Ледой, тем больше у тебя шансов завоевать ее доверие.
– Статистика бесполезна, если твои шансы на успех увеличились с одной миллиардной доли до одной миллионной. – Ватт накрылся одеялом и закрыл глаза. – А ты знала, что Райлин учится в той же школе? – сменил он тему.
– Да. Просто ты не спрашивал о ней.
– Ты взломала сервер школы? – У Ватта родилась смелая мысль. – А что, если мы немного поиздеваемся над Ледой – запишем Райлин на те же предметы, чтобы Леда повсюду ее встречала?
– Я уже давно это сделала, – самодовольно сказала Надя. – Ты меня недооцениваешь.
Лежа в темноте, Ватт не сдержал улыбки.
– Чем больше времени ты сидишь у меня в мозгу, тем больше моей индивидуальности приобретаешь, – задумчиво протянул он.
– Да. Осмелюсь сказать, что знаю тебя лучше, чем ты сам.
«Мурашки по коже», – с иронией подумал Ватт.
– Надя? – произнес он, погружаясь в дрему. – Пожалуйста, больше не выключайся в присутствии Леды, какие бы команды я ни давал в прошлом. Мне нужна твоя помощь.
– Хорошо, – согласилась Надя.
Райлин быстро шагала по центральному коридору Беркли, глядя прямо перед собой, чтобы случайно не встретиться взглядом с Ледой или, того хуже, с Кордом. Наступила пятница, завершая бесконечную первую неделю учебы.
Следуя инструкциям на планшете, Райлин миновала огромную колокольню, сделанную из песчаника, и сверкающую статую основателя школы, чья голова величаво следила за ее перемещениями. Свернув налево возле спортивного комплекса, Райлин направилась в крыло искусств. Прошла мимо мрачного алтаря в честь Эрис, стоявшего в углу, – он был полон свечей, инстафото и записок от студентов, которые, наверное, и не знали-то ее толком.
Райлин стало не по себе. Она видела смерть Эрис и, по сути, заняла здесь ее место – благодаря стипендии в ее честь. Здесь Райлин являлась своего рода живым напоминанием об Эрис.