— Все знать невозможно никому и никогда, — послышалось сзади. Алекс развернулся как ужаленный. Со стороны только что оставленной им южной стороны крыши к нему приближалась еще одна копия древнегреческих скульптур, на этот раз женская. Одета женщина была, в отличие от своего партнера, в желтовато серую одежду, напоминающую брючный, сильно приталенный дамский костюм. То, что они вместе, было, несомненно: идеальные высокие фигуры, на пол головы выше Алекса; ослепительно красивые молодые лица; и тот же пугающий завораживающий взгляд. На месте, с которого минуту назад Алекс безмятежно любовался утренним пейзажем, стояло еще одно кресло-стул овально мягких форм. Пройдя мимо готового рухнуть без чувств молодого человека, женщина встала рядом со своим партнером.
— Вы кто? — сжатым спазмом горлом не то просипел, не то прохрипел Алекс. Взяв себя в руки, попытался повторить вопрос солиднее, но неожиданно пустил голосом петуха, и срывающимся фальцетом, переходящим в шепот выдал снова: — Кто вы?! — Неожиданно ему стало лучше, приступ паники прошел: «Они могут управлять мной, моим настроением! И мысли читают! И это они позвали меня сюда! Господи, что же происходит!?»
— Что происходит, тебе знать не обязательно, — лишняя информация тебе не к чему. Кто мы, не стоит знать тем более, — безапелляционным тоном сообщила ему дама. — Скажем, что тебе нужно знать. Для большей эффективности твоего восприятия будем говорить на понятном тебе языке со знакомыми терминами.
— Произошел определенный сбой, и ты, и еще некоторые люди оказались здесь. Структуру мира, механизм происшедшего, наше появление здесь и существование вообще объяснять тебе не будем. Ты ничего не поймешь, а если поймешь, это может весьма негативно сказаться на твоих умственно-эмоциональных способностях. Мы решили воспользоваться случаем и провести небольшой эксперимент, показавшись тебе. Все равно вы все уже поняли, что мир не таков как вы его знали. Вот так, Саша, — улыбнувшись краем рта, сообщил ему мужчина.
«Добрый следователь и злой», — мысленно усмехнулся Алекс.
— Вот и юмор к тебе вернулся, это хорошо, мы не ошиблись. Мы протестировали всех оказавшихся здесь, пока вы спали, выбор пал на тебя. Больше ты нас, наверно не увидишь. Никому ничего не рассказывай. Ослушаться этого нельзя. Будем за вами наблюдать дальше или нет — еще не решено. Но вмешиваться, а тем более помогать, не будем точно, — манерой говорить женщина напоминала ему знакомую директоршу крупной фирмы; рубленные короткие чеканные фразы, тон, не терпящий возражений.