Меня уже просто несет, я больше не могу сдерживать свое недоумение и обиду, они яростным потоком изливаются из меня, шипя и булькая. Я видела разбитую скулу Адели. Я знаю, какая она уязвимая. Знаю про звонки. Я не могу упомянуть ни одну из этих вещей, как бы мне ни хотелось услышать объяснения, так что мне ничего больше не остается, кроме как вновь вернуться к обсуждению дурдома, в который превратилась наша жизнь. Дурдома, о котором он в курсе лишь наполовину.
Дэвид смотрит на меня с таким видом, как будто я нанесла ему удар в самое сердце, но я уже не могу остановиться:
– Я имею в виду, по отношению к ней это тоже не очень-то честно. То, что ты делаешь.
– Ты в самом деле считаешь нужным спросить меня, не бил ли я ее? – обрывает он бессвязный поток моих излияний. – Ты что, совсем меня не знаешь?
Я с трудом удерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
– Знаю ли я тебя? Как я вообще могу тебя знать? Вот ты меня знаешь – я вся как на ладони. Ты знаешь про меня практически все. Мы только обо мне и говорим. А вот ты… Я не знаю, что я должна о тебе думать.
– Разумеется, я ее даже пальцем не тронул. – Он поникает, разом сдувшись, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. – Она утверждает, что заехала себе в лицо дверцей кухонного шкафчика. Понятия не имею, правда это или нет, но точно знаю, что я ее не бил.
Меня затопляет волна облегчения. По крайней мере, их версии сходятся.
– Энтони явился к нам домой в воскресенье вечером, – продолжает между тем он, – но я был в душе. Похоже, он увидел ее лицо и сочинил эту историю – то ли чтобы привлечь мое внимание, то ли чтобы меня задеть, то ли еще зачем-нибудь.
Может, это и правда. Похоже на правду. И теперь я чувствую себя последней сволочью за то, что усомнилась в нем, что усомнилась в ней. Но что мне остается делать, когда в голове у меня неотступно крутятся все эти вопросы? Про них, про нас, про то, во что все это выльется.
– Почему ты никогда со мной не разговариваешь? По-человечески? О твоей жизни.
Он смотрит в свой бокал.
– Я просто даже не знаю, с чего начать, – говорит он. – И вообще, это тебя не касается. Не хочу, чтобы это тебя касалось. Не хочу, – он мнется, пытаясь подобрать нужное слово, – чтобы ты соприкасалась со всей этой грязью.
– О чем ты вообще? Послушай, я не жду, что ты уйдешь от нее ко мне. Я знаю, что ничего для тебя не значу…
– Ничего для меня не значишь?! – перебивает он меня. – Да ты – единственное светлое пятно в моей жизни! Именно поэтому я и вынужден так осторожничать. Поэтому и не хочу обсуждать с тобой мой брак и мою жизнь. Не хочу, чтобы все это проникло в наши отношения.