Покончив с обедом и отправив ее домой заниматься починкой якобы забарахлившего бойлера, я спешу в спортклуб. Успеваю туда как раз к следующему звонку Дэвида, но тренироваться, вопреки собственным словам, не собираюсь: я здесь затем, чтобы привести в действие шестеренки следующего этапа моего плана. Дэвид заявляет, что после работы поедет прямо домой, потому что «нам нужно поговорить», после чего я кое-что обсуждаю с администратором, но притворяюсь, что мне совершенно некогда ждать, поэтому прошу их перезвонить нам на домашний телефон в шесть вечера, чтобы подтвердить мой запрос. Это элитный спортклуб, мы оплачиваем самый полный абонемент, и более того, я всегда и со всеми веду себя мило и любезно. Я всегда веду себя мило и любезно за пределами дома, и такое отношение к обслуживающему персоналу неизменно себя окупает. Кое-кому из других клиентов следовало бы это усвоить.
Я едва дышу от волнения, и нервы у меня на пределе. Когда я возвращаюсь домой и принимаюсь готовить ужин, руки у меня дрожат и я с трудом могу сосредоточиться. Мое лицо пылает, как будто у меня жар. Пытаюсь дышать глубоко, но дыхание перехватывает. Сосредотачиваюсь на второй двери и напоминаю себе: еще одного такого шанса у меня, скорее всего, не будет больше никогда в жизни.
Мои потные пальцы соскальзывают с луковицы, которую я пытаюсь нашинковать, и мне лишь чудом удается не порезаться. Не знаю, зачем я так стараюсь. Все равно вся еда неминуемо окажется в помойном ведре, но мне необходимо сделать так, чтобы все выглядело по возможности как всегда, а стряпня, к моему собственному немалому изумлению, за время моего замужества стала для меня предметом гордости. Небрежно нашинкованный лук может навести Дэвида на мысль, что мне было известно о том, что произойдет, заранее, а он и так в последнее время подозревает меня во всех смертных грехах.
Слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ; меня охватывает напряжение, а кухонное освещение внезапно становится слишком ярким. На этот раз мне все-таки удается сделать глубокий вдох. На столешнице около раковины одиноко лежит мой мобильный телефон. Точно мина замедленного действия на нейтральной территории между мной и домашним телефоном на стене. Бросаю взгляд на часы. Минутная стрелка подбирается к шести. Отлично.
– Привет, – говорю я.
Он стоит в коридоре, и я знаю, что сейчас ему больше всего хочется запереться у себя в кабинете.
– Я купила тебе бутылку «Шатонеф-дю-Пап». Открой, пожалуйста, пусть немного подышит.
Он плетется на кухню с видом бродячего пса, которому предложили обрезки мяса. Каким образом наша любовь превратилась вот в это?