Адель не такая. Я согласился попробовать эту ерунду только ради нее. На самом деле эти сны не слишком меня достают, иногда они мне даже нравятся. В них я чувствую себя более живым, чем в реальной жизни. Иногда у меня такое чувство, словно я бреду под водой. Все такие скучные. Такие предсказуемые. Так зациклены на самих себе. Включая меня самого, но чего еще можно было ожидать? Они вообще видели, в какой дыре я живу? Все люди – дерьмо и заслуживают, чтобы с ними обращались как с дерьмом. За исключением Адели. Адель по-настоящему прекрасна внешне и внутренне. Конечно, теперь, после того как я написал это, показывать ей эту тетрадь ни в коем случае нельзя. Не хочу, чтобы она подняла меня на смех. Может, я забавный и умный, но не будем забывать о том, что я вдобавок к этому тощий, прыщавый и с этими дурацкими скобками на зубах. Она не поймет. Решит, что я просто хочу ее трахнуть (а я на самом деле этого не хочу). Наверное, я просто не люблю людей вообще. Люди вообще для меня даже не существуют, но Адель мне нравится. Мне нравится быть рядом с ней. В ее обществе мне хорошо и не так сильно хочется обдолбаться. Мы с ней друзья. Пожалуй, мы с ней лучшие друзья. Не помню, когда у меня в последний раз был лучший друг. Адель Резерфорд-Кэмпбелл – первый в моей жизни лучший друг. На самом деле это – как ни странно – очень даже приятное ощущение.
Когда раздается звонок в дверь, я вскакиваю так поспешно, что едва не опрокидываю бутылку с недопитым вином на полу. Немедленно забыв про тетрадь, выскакиваю из гостиной в коридор. Это Адам, больше некому. Он передумал. Он все-таки решил, что не хочет уезжать от меня на целый месяц, и устроил Иэну истерику, требуя везти его обратно домой. Ко мне. К своей матери. К мамочке. К центру его вселенной. Несмотря на то, как он восторженно верещал, когда уезжал в половине шестого, зажав под мышкой своего верного Паддингтона, я настолько убеждаю свой затуманенный алкоголем мозг, что это он вернулся домой, что, открыв дверь, способна лишь ошарашенно хлопать глазами.
– О, – выдыхаю я. – Это вы.
– Привет.
Это не Адам. Это Дэвид. Дэвид стоит у меня на пороге, прислонившись к косяку, как будто без него не в состоянии держаться на ногах. Мои глаза его видят, но мозг упорно отказывается им верить. У меня на пороге стоит Дэвид.
– Вы… ты позвонила и сказала, что плохо себя чувствуешь. Я решил зайти тебя проведать.
Он явно смущен, но это каким-то образом лишь придает ему привлекательности, и я вдруг, похолодев, вспоминаю, что в руке у меня бокал с остатками вина. Что он здесь делает? Зачем ему понадобилось приходить? Почему я с утра не накрасилась? Почему на голове у меня черт знает что? И почему мне, идиотке, на это не наплевать?