Собственно, вдоль берега он и шагал весь день. Местные жители сказали, что там есть заброшенный путь к первому мосту, и никто, кроме отшельников и монахов, им не пользуется. Разговаривать с блаженными заклинатель умел, как и убеждать их в собственной правоте, а выше обозначенный тип личностей считал именно таковыми. Кто в здравом уме станет поклоняться Богу или искать счастье в уединении, когда вокруг изобилует колдовство? И надо приложить совсем чуть-чуть - крохотную долю! - усилий, чтобы научиться подчинять его своей воле. Колдовство - свободная материя, и ему без разницы, с кем играть.
Именно так Сага и учили - магия играет с тобой ровно до тех пор, пока ты ей интересен. И можно пойти на любые меры, сочинить любой план, чтобы этот интерес не ослаб, - ведь в противном случае дар угаснет, а от его носителя останется лишь обугленная оболочка. Главы Ордена наперебой предостерегали, мол, не используйте заклятия по мелочам, не помогайте никому зря, не растрачивайте силу попусту. Три-один-шесть старался следовать их советам, но порой выходили... осечки, и дар действительно пропадал на день-два.
Ему бы отдохнуть, поразмыслить - и понять, что магия имперских заклинателей в корне отличается от магии людей из-за моря. Люди из-за моря рождены колдунами, рождены повелителями стихий - а имперцы крадут чужое могущество по крупице, прячут на складах, запирают в защитных амулетах... и понятия не имеют, как правильно с ним обращаться. Сведения о драконьем колдовстве обрывочны и запутанны, а их корни покоятся в глубоком прошлом. Если кто и в курсе о верных методах, то лишь знаменитые соратники Яритайля - и вряд ли они живы.
Когда окончательно стемнело - так, что дорога стала неразличимой на фоне сплошного мрака, и приходилось ждать очередной вспышки молнии, чтобы сделать еще один шаг, - Саг остановился. Забрался в хилые еловые заросли, уже не чувствуя соприкосновения капель с телом, и почти сразу провалился в тяжелую дремоту, где надрывно выли дикие звери и наматывала круги нежить.
Сдавленное рычание насквозь промокшего дакарага он тоже списал на сон - и ошибся. Клыкастые челюсти, источающие запах гнили, вцепились в беззащитное человеческое плечо и сомкнулись со зловещим клацаньем.
Саг проснулся и, не мигая, вытаращился на белую морду с двумя янтарными пятнами, прорезанными линиями зрачков. Эту его реакцию дакараг принял за сигнал, что пора заканчивать: поднапрягся, уперся лапами в землю и дернул. Хрустнула кость, а затем - вместе с куском тошнотворно-красного от крови мяса, - рухнула в открытую пасть.