Он посмотрел на Гонгвадзе.
А Бодров, в свою очередь, наблюдал за Баевым, и в глазах его был живейший интерес. Как всякий учёный-практик с большим опытом, он не признавал неопределённости, а в случае с Баевым этой неопределённости хватало. Бодров прекрасно видел, что с ним сейчас что-то произошло (застывший, в никуда, взгляд, плотно сжатые губы и заострившиеся скулы) и желал бы на некоторые свои вопросы получить ответы, и желательно исчерпывающие. Потому что в данном случае не до этических норм и постулатов «не навреди», ибо с Баевым что-то не так, а некоторые вещи с человеческой точки зрения необычны вовсе.
— Ираклий Георгиевич… — начал было Ким и замолчал. Чёрт! А ведь придется каким-то образом обосновать то, что он сейчас узнал благодаря девочке. А на обоснование уйдёт время и начнётся элементарное словоблудие, которое он терпеть не мог. Разглагольствовать о том, что лично для него и так понятно, не хотелось уже изначально. Вообще-то, это недостаток всех цельных натур и самодостаточных личностей. Иногда для окружающих это сплошные плюсы, а иногда и один большущий минус.
Гонгвадзе прервал связь с инком Сектора и устало потёр виски. Выглядел он сосредоточенно-задумчивым.
— Есть кое-какие новости, но о них потом… Что ты хотел?.. Кстати, вот то, что ты просил.
И передал Баеву м-диск. Тот с недоумением уставился на него, будто впервые видел. Шеф пояснил:
— Справка о деятельности «Икаров» и личностные характеристики их лидеров. Забыл, что ли? — удивился Гонгвадзе.
Да, конечно, это важно. Но не сейчас.
— Ираклий Георгиевич, — начал он по-новой, и в голосе его чувствовалось явное волнение, — что сейчас происходит у Датая? Какая там обстановка?
— У Датая? — недоумённо переспросил Гонгвадзе и нахмурился. — А что у Датая? Воюем с переменным успехом… Или тебя интересуют последние сводки?
— Самые последние, — уточнил Баев и тут же припомнил тот ментальный «прыжок» через космос, панорамный вид системы и ложный астероид, и своё впечатление от того, что увидел у него внутри. Какое же с некоторых пор странное это чувство — быть просто самим собой, быть обыкновенным человеком. Чувство, с некоторых пор ему уже недоступное, потому что его сила и невероятные способности сконцентрировались именно в пси-сфере, пси-диапазоне, его возможности и умения реализовывались и раскрывались с каждой минутой, становясь всё шире и для него доступней. Но где-то глубоко-глубоко внутри осталась щемящая жалость — к тому, потерянному навсегда.
— Да что случилось-то, Ким? — не выдержал и Бодров, продолжающий присматриваться к Баеву. — На тебе минуту назад просто лица не было!.. Это когда он запрашивал Институт биотехнологий и вывел изображение девчушки, — пояснил он шефу. Тот вздёрнул подбородок. Инициативы Баева ему не нравились, было во всём этом что-то странное и необычное, даже неправильное. И вообще…