— Вот всё, что есть. Простите, если бы я знал, что у вас тут так плохо, купил бы больше — не понятно за что оправдываясь, сказал я.
Женщина молча, удивлёнными глазами смотрела то на меня, то на не совсем свежую еду, вызывая своим поведением во мне очень противоречивые и, как мне показалось, совсем незнакомые ранее, чувства.
— Ну ладно, тогда. Пойду я, пожалуй. Воды набрал, познакомился, пора и домой топать — сказал я, не зная, как себя дальше вести в не совсем привычной ситуации.
А дальше произошло, что то совсем не понятное. Шагов через десять, после начала моего поспешного ухода, многофункциональное копье за чего то зацепилось и со всего размаха врезало мне по башке. Да так сильно, что был вынужден остановиться и нецензурно выругаться, благо, что только про себя. Потирая ушибленное место, я вдруг ощутил какой то внутренний дискомфорт, который почти тут же заставил меня скинуть с плеч, ставший совсем лёгким, мешок и развязать его. Нащупать внутри кожаный кошелёк, труда не составило, высыпать на ладонь оттуда деньги, также было совсем просто, оставалось их там не так много, как хотелось бы. Выбрав все мелкие монетки, крупные снова закинул внутрь и зашагал обратно, в ту сторону, где так и продолжала стоять, возле лежащих на земле продуктов, женщина. Не дойдя до неё несколько шагов положил всё, что у меня осталось от вчерашних покупок, на землю, рядом с помятыми помидорами и резко повернул на выход. Когда ноги, включив реактивную скорость, уже втаскивали меня на узкую, горную тропинку, я услышал громкий вопрос, брошенный мне вслед:
— Звать то тебя, как?!
— Молчун! — выкрикнул я своё здешнее прозвище, повернув голову на пол оборота, но так и не замедлив при этом шаг.
Выбравшись на дорогу, прошёл ещё километр или два, пока окончательно не стемнело. Затем забрался в кусты и лёг на траву, стараясь, как можно быстрее заснуть, чтобы забыть эти жуткие глаза, вывернувшие мне душу на изнанку.
— Называется, сходил в магазин за хлебом — сказал тихо в слух, закрыв лицо шапкой и почти сразу же провалился в сон.
Разбудил меня шальной солнечный луч, каким то непостижимым образом пробившийся так рано через густые заросли охранявшие мой крепкий сон. Стрельнув по глазам не яркой вспышкой, он почти сразу же унёсся прочь, сделав вид, что ничего у нас с ним не было. Подыматься не хотелось, примятые ветки старого, ветвистого куста, смирившись со своей участью, приняли форму моего тела и лежать на них было одно удовольствие. Глядя на дорогу и не замечая её подумал о том, как же всё таки странно устроен мир. Ещё несколько дней назад я хотел вырваться из общины и никогда больше не возвращаться к людям, состоящим в ней, а сегодня одно воспоминание о них делает меня счастливее, заставляет сердце биться сильнее и подымает быстрее любого будильника.