— Ты влюбляешься в меня, — настаивал наглец. А затем резко притянул меня за руку и заставил улечься на него. Когда наши носы соприкоснулись, он открыл глаза и посмотрел на меня с такой нежностью, что я вновь забыла, как дышать.
— Со мной происходит то же самое, — с легкой улыбкой шепнул он. — Ничего не поделать.
А затем Эрик Принстон меня поцеловал. Как-то иначе, будто в первый раз.
И я так сильно расслабилась, что даже не стала с ним спорить. Был ли вообще в этом смысл?
— Спи! — шепнул он, погладив меня по голове.
Я вырубилась прямо на нем.
А ранним утром, когда проснулась, нашла на подушке около себя небольшую записку.
«Тебе все это приснилось. Я буду отрицать. Пы. Сы. Тот комплект в горошек не я забрал, если что!».
Я улыбнулась и сладко потянулась. Сумасшедший! Но как хорош!
Телефон запиликал, и я бросилась к нему, ожидая смс от Эрика. Осознание этого заставило меня спуститься на землю! Господи! Да я, походу, действительно втюрилась в Принстона! О, нет. Только не это.
Сообщение, слава небесам, было от папы. Он написал еще вчера вечером, но я была слишком занята, чтобы ответить. А теперь вдобавок к посланию получила фотоотчет о его новом жилище. Скромная нью-йоркская квартирка на окраине Бруклина с минимумом мебели. Счастливая улыбка папочки на последнем фото было самым приятным, что я увидела.
«Я горжусь тобой», — написала я ему.
«Спасибо, малыш. Это очень многое для меня значит. Держись там. Заберу тебя на рождественские каникулы!».
«Ура-а-а! Люблю тебя!».
Я с улыбкой отбросила телефон на смятую постель и пошла одеваться. Запах Эрика все еще был на мне, и я совершенно не хотела его смывать. Хотя из принципа стоило бы.
За завтраком, естественно, меня ждали угрюмые лица мамы и Лиама. Оливер читал газету, не обратив на меня никакого внимания.
— Доброе утро! — оживленно поздоровалась я и, пританцовывая, направилась к холодильнику за молоком.
— Лиана уже накрыла для тебя завтрак, — возмущенно произнесла мама, увидев в моих руках пачку с хлопьями. Я взяла их по привычке, как всегда делала у папы.
Покосившись на накрытое железным колпаком блюдо, обреченно вздохнула.
«Мама заботится о твоем здоровье», — напоминала я себе. — «И вовсе не пытается контролировать все аспекты твоей жизни вплоть до еды».
— Приятного аппетита, — недовольно заворчала она, как только я приступила к яичнице со спаржей. Я ненавидела спаржу. — Итак, раз мы все, наконец, собрались…, — продолжила Элизабет. Я так и слышала обвинение в ее голосе. — …Хорошо бы обсудить планы на будущее.
Я недовольно покосилась на Лиама.