Трудно пришлось нашей 42-й армии. Ее командующий Иван Федюнинский вынужден был собрать всю артиллерию, вплоть до тяжелых 152-миллиметровых орудий, и приказал прямой наводкой бить по хваленой гитлеровской дивизии, пока от нее ничего не останется. Полевую артиллерию поддерживали форты и корабли Балтийского флота, оборонявшие главное Пулковское направление. Удар был настолько сильным, что почти вся дивизия полегла на подступах к Ленинграду. В то же время немцы получили отпор и на других участках фронта.
Нас радовало, что на фронте происходят какие-то подвижки, немцы остановлены и встречают сопротивление наших войск. Если раньше гитлеровское командование было уверено в скором падении Санкт-Петербурга (Ленинграда) и уже назначен был комендант города — генерал Кнут, а на Дворцовой площади 7 ноября 1941 года планировалось провести парад победителей, то теперь эти успехи стали призрачными. С 25 сентября немецким войскам пришлось переходить к обороне.
Конечно, обо всем этом нам стало известно позже. Узнали, что фон Лееб Гитлером смещен и назначен новый «фон», только уже Кюхлер. В конце сентября 1941 года в логове фашизма — Берлине — появляется новая директива Гитлера «О будущности города Петербурга», в которой говорилось: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для существования этого большого населенного пункта… Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и непрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей… С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».[1]
Вот такая участь была уготована Ленинграду, который предполагалось разрушить до основания, вывезти из него материальные ценности, а землю передать союзникам — финнам.
Город, однако, сражался, несмотря на невероятные трудности — голод, холод, бомбежки и артобстрелы. Сражался и Ленинградский фронт, которому помогала вся страна. В небывало трудное время ленинградская поэтесса Ольга Берггольц написала строки, которые доходили до сознания каждого защитника города — рабочего, интеллигента, солдата:
Смотри — материнской тоскою полна,
За дымной грядою осады,
Не сводит очей воспаленных страна
С защитников Ленинграда…
Спасибо тебе за тревогу твою —
Она нам дороже награды.
О ней не забудут в осаде, в бою
Защитники Ленинграда…
Мы знаем — нам горькие выпали дни,
Грозят небывалые беды,
Но Родина с нами, и мы не одни,
И нашею будет победа…
Продолжала сражаться и наша, измотанная в боях, 286-я стрелковая дивизия. Она теперь занимала оборону на рубеже речки Черная, Вороново, Тортолово, Гайтолово, полустанок Назия (южнее течения речки Назия). Каждый боец, сержант и офицер вносил частичку своего ратного труда в оборону Ленинграда. Из таких частичек и складывалась несокрушимая мощь защитников города.