Немцы, перейдя к обороне, постоянно тревожили нас своими вылазками, приходилось отбиваться всеми доступными средствами, используя в первую очередь свои допотопные пушки. На переднем крае у противника появилась звукозаписывающая техника. Как только мы открывали огонь, эти хитрые звукозаписывающие машины по выстрелам засекали координаты нашей батареи. Минут через 15–20 появлялась бомбардировочная авиация или открывался огонь из дальнобойной артиллерии. Зная тактику немцев, мы всегда старались уходить на другую огневую позицию.
В один из прохладных осенних дней я по заданию командира батареи отправился на поиски нового места для огневой позиции. На карте это был лесистый и болотистый район. Почти полдня гонял своего коня по рощам и оврагам, сличая карту с местностью, пока не набрел на большой участок леса, окруженный со всех сторон болотом. Мне он показался сказочным царством Берендея, в котором вполне можно разместить нашу батарею, найти место и для укрытия лошадей. Немцы сюда вряд ли сунутся, а если и засекут нас, то будут долбить по болоту. Дороги, правда, к этому острову нет, ее придется проложить, сделать настил из бревен и веток. Эта мысль всецело овладела мной, и я вернулся на батарею.
Веселов внимательно выслушал меня, взвесил доводы «за» и «против», в конце концов согласился с моим предложением. Дорогу на остров мы соорудили быстро, хотя сил было затрачено немало: топь. Уложили бревнышко к бревнышку, получился хороший мостик, по которому мы перетащили пушки, оборудование, вот землянки только получились не очень удобными, сырыми из-за почвенных вод. Но и тут нашли выход — вырыли колодцы, из которых по утрам вычерпывали воду. Наладили освещение — керосинки, сделанные из гильз снарядов. Если керосина или масла не было, жгли телефонный провод, выделявший огромное количество сажи, отчего после сна мы были похожи на туземцев из Африки. Позаботились и о лошадях. Учитывая опыт прежних боев, для животных соорудили срубы, которые могли уберечь их от осколков.
Первый артналет оправдал наши расчеты. Поскольку чудо-пушки стреляли в радиусе 4–5 километров, особого ущерба противнику они наверняка не наносили, скорее щекотали нервы. Тем не менее звуковую разведку немцев мы постоянно вводили в заблуждение, им и в голову не могло прийти, что основная наша база находится как раз в центре болота, а не у дороги.
Зимой 1941–1942 года противника мы беспокоили не так часто. Войскам, стоявшим в обороне под Ленинградом, выделяли мизерное количество боеприпасов. Они больше нужны были в сражениях под Москвой, Сталинградом, на Украине, поэтому наша батарея вела огонь по врагу раз в десятидневку. Зато каждый раз после нашей стрельбы немцы открывали ответный огонь и обстреливали единственную дорогу, ведущую в это болотистое место. Дело доходило до того, что во время артобстрела некоторые смельчаки выходили из своих убежищ и считали разорвавшиеся в болоте снаряды, комментируя: