– Вниз!
Мы побежали по башенной лестнице. У выхода с лестницы нам преградил дорогу турецкий стражник, но Каля разрядила ему пистолет прямо в лицо, с расстояния одного или двух шагов, меня всего забрызгало кровью.
Она знает какой-то особенный ход, подумал я. Возможно, забытая катакомба или что-нибудь в этом роде. Иначе и быть не может. Ведь это ее, родная земля. Это их древняя столица, город болгарского царя Симеона. Я должен верить ей. Она мой проводник, из мира мертвых в мир живых.
Глава девяносто третья,
в которой ветер крепчает
– Странное дело, – задумчиво проговорил Тейлор, передав мне подзорную трубу; пряди его парика были растрепаны ветром, – эта самозванка никому не доверяет, а вот нашему фальшивому шведу каким-то удивительным образом удалось ее околпачить. Мне не доверяет, вам не доверяет, даже служанке своей не доверяет, а вот Батурину почему-то доверяет. Вот, посмотрите, Войнович, они идут, под ручку, и щебечут как две пташки. Любой другой игрок на ее месте давно бы уже раскусил этого балбеса; ведь всё один к одному: и Мухин тоже выдавал себя за северянина, и д’Эон намекал ей, что Батурин вовсе не тот, кем хочет казаться, а она все равно смотрит на него как на лучшего друга. Именно на друга, не на любовника.
– Это Батурин вам так сказал?
– Нет, служанка княжны. Она за сотню дукатов выболтала всё, что мне нужно было знать. У княжны весьма специфический вкус на мужчин. Она может держать их подле себя, играть с ними, но не спать. Как, например, с Пане Коханку, у которого она только деньги брала, но в постель к себе не пускала… И Батурин тоже никогда не станет ее любовником. Вот тот турецкий капитан, который забрал ее из Венеции и которого вы потом видели в Рагузе, вот он был ее любовником.
– Тейлор, да вы ревнуете!
– Ни в коем случае. Я просто пытаюсь понять, в чем тут дело. Мне кажется, мы что-то упустили, что-то очень важное, что было у нас у всех на виду, а мы это прозевали.
– А мне кажется, что всё очень просто. Батурин идеально вписывается в ее картину мироздания; он рыцарь. Вспомните имя, которое она себе придумала. Вы же не думаете, что Алиенора и в самом деле означает «дочь Али»? Нет, она считает себя средневековой королевой; ей нравится это всё: рыцари, которые сражаются за нее, поэты, трубадуры. А Батурин такой же чокнутый паладин.
– Вы очень умны, Войнович, и деретесь неплохо. Не хотите перейти на службу в лучший флот на земле? Я могу это устроить. Подумайте. Кто вы сейчас? Мичман… А у нас вы станете капитаном, вас отправят героически сражаться с американскими повстанцами.