Эта глупая война противоречит всему, что мы видели раньше. Рыцарства больше не будет, будут только кровь и смерть. Есть вещи, которых я не понимаю. Например, по какой причине просвещенные европейские государи убивают почем зря чужих и своих подданных. Не понимаю.
Джон
16 декабря 1745 года. Кессельсдорф
Дорогой Стенли!
Саксонская война, кажется, подошла к концу и, кажется, она вчистую проиграна. Честно говоря, я даже рад тому, что наш король не принимает в ней никакого участия, отвлеченный шотландским восстанием. Одна напасть уберегла нас от другой, куда более значительной.
Здесь лютый мороз, до такой степени, что всё вокруг покрыто замерзшими кровавыми лужами, а главное – совершенно нечего есть. Весь мой провиант последние несколько дней составляют кусок сухаря и гнилая солонина. Кругом горы окоченевших трупов, их никто не убирает.
Как только будет заключен мир, я планирую вернуться в Лондон и возобновить практику.
Твой Джон
7 мая 1747 года. Потсдам
Милый Стенли!
Я успешно достиг резиденции Фрица. Размах его построений поражает. По сравнению с Фридриховыми замыслами Версаль – детская рогатка супротив гаубицы. Я осмотрел его глаза и нашел их превосходными. Фриц обласкал меня и пригласил на музыкальный вечер, на коих он сам играет на флейте различные музыкальные сочинения. Так было и на этот раз. Все заняли свои места, король начал было настраивать флейту, как вдруг вошел офицер и подал письмо. Фридрих прочитал письмо и чрезвычайно взволновался, до такой степени даже, что я подумал было, наш добрый король Георг снова объявил ему войну. Однако страхи мои оказались напрасными.
– Господа, старый Бах приехал! – воскликнул Фридрих.
Всё зашумело. Послали нарочного к Баху, который остановился у своего сына, служившего в дворцовой капелле. Вскоре он явился, даже не переменив дорожного платья. Король попросил его опробовать инструменты работы фрейбергского мастера Зильбермана[391], которые нравились ему до такой степени, что он скупил их все, расставив в разных комнатах своего дворца. Король и Бах переходили из одной комнаты в другую, и всякий раз Бах садился к инструменту и импровизировал. Затем Бах попросил Фридриха дать ему тему, чтобы тотчас же, без всякой подготовки, сыграть на нее фугу. Король пришел в восхищение.
Музыка Баха кажется мне странной, но привлекательной. Ее особенность, возможно, в какой-то нотной игре, которая делает серьезное – несерьезным, и наоборот. Впрочем, я более привык к Генделю.
У Баха катаракта.
Твой Джон
18 июля 1750 года. Лейпциг
Мой друг Стенли!
Одно из главных достижений нашего века, наряду с оптикой и артиллерией, вне всякого сомнения, искусство рекламы. Печатный станок и слух – вот истинные короли Европы. Именно реклама свергает богов и возносит на вершину тех, чье имя было неизвестным. Люди по натуре своей глупцы, ищущие чуда и знамения. Достаточно развешать по городу листы с надписию о том, что в город приехал известный доктор, как они начинают в полной серьезности веровать в искупление первородного греха.