Мой рот, должно быть, открылся, потому что в горле моментально пересохло, язык как-то странно онемел, и я не смогла вымолвить ни слова.
Он снова стал рассматривать цветы, и прошептал:
- Прекрасная благодать. Я смотрел, - он так быстро отвел взгляд, что это заставило мои щеки покраснеть, а ладони вспотеть.
Он непреднамеренно сказал мне, что я прекрасная.
И я как бы поверила ему.
Даже несмотря на шрам на моей руке, из-за которого меня дразнили на протяжении многих лет, и отчего я чувствовала себя уродкой. Хотя я была такой же привлекательной, как и моя лучшая подруга.
В последующем, мне нравилось вспоминать этот момент на ярмарке, и вспоминать ощущения того дня.
Мы практически не разговаривали с Колтоном - большую часть времени он пристально смотрел на меня, и наблюдал за мной, казалось, целую вечность.
В конечном итоге я больше не могла вынести эту неловкую тишину:
- Так ты теперь великий, знаменитый художник, ммм..?
Я прекрасно помню, какие влажные у меня тогда были ладони.
Колтонв друг остановился, его руки были в карманах его джинс, а взгляд был устремлен куда-то над нашими головами.
В этот момент мне безумно захотелось прикоснуться к нему или просто быть настолько близко к нему, чтобы он хотя бы случайно задел мою руку.
Я чертовски нервничала по этому поводу, и не могла сообразить хотя бы одно связное предложение, чтобы спасти себя.
На секунду мне показалось, что он собирается приблизиться ко мне и взять меня за руку, но как только его рука поднялась, он отступил назад.
По сути это было все то время, что мы провели вместе прежде, чем небольшой состав поезда с грохотом проехал по рельсам, и Колтон закрыл свои уши также, как и тогда под дождем.
Его глаза были плотно закрыты, и, когда поезд наконец-то проехал мимо нас, я услышала, как его мама зовет его.
И я услышала в ее голосе хорошо различимое отчаяние.
Он опустил руки и пошел в ее направлении словно на автопилоте.
Я отступила назад, мои чувства были сильно задеты, потому что выходило так, как будто он сбежал от меня при первой же возможности.
В конце концов все сводилось ко мне.
Я вышла из леса и пошла обратно к его палатке, теребя край своей кофты, в то время как мой мозг вопил, что если бы на моем месте был кто-то посимпатичнее, как, например, моя лучшая подруга, то он, скорее всего, не оставил бы меня там.
Я нашла Харпер недалеко от того места, где оставила ее, и она точно целовалась с парнем, который подкатил к ней прежде, чем я ушла на прогулку.
Он был худым и высоким, его штаны сидели так низко, что еще чуть-чуть и у нас бы появилась реальная возможность увидеть его задницу.