Паша пропускает всю эту странную процессию и пристраивается сзади. Это недолго, думает он, дойду с ними до мясокомбината, дальше — сам. А процессия идёт медленно, словно никто никуда не торопится, словно времени у всех — целый вагон, один из тех вагонов, что сотнями стоят здесь в тумане, как звери. Большинство — разбитые и выгоревшие, часть — с рваными сквозными дырами, хотя есть и более-менее целые. Стоят, ждут своей очереди: живым не останется никто. Вереница медленно тянется по платформе, останавливаясь и приседая при каждой яркой вспышке в вечернем небе. Когда платформа заканчивается, Алёша останавливается, поворачивается к группе. Все замирают. Девочка-подросток задирает голову к дедушке, что-то спрашивает, но тот прикладывает палец к губам: молчи, слушай, не сейчас.
Алёша решительно вытирает нос, оглядывает публику.
— Значь так, — говорит, — мобильники выключите, не курить.
Как в театре, думает Паша.
— Идти за мной, — продолжает Алёша недовольно. — Лучше молча. Лучше быстро. Засекут — я за вас не отвечаю.
Чёрт, кого я слушаю? — думает Паша. Но ничего не говорит: команда была молчать.
Алёша соскакивает с платформы прямо в туман. Женщина с мешком ждёт, не подаст ли он ей руку, не поможет ли спуститься. Но, не дождавшись, тоже спрыгивает вниз. Мешок звенит железом. Алёша откуда-то из темноты угрожающе шипит. Далее в темноту прыгает Аннушка, потянув за собой маму. Прыгает довольно ловко, но вот старушка летит за ней следом, как балласт из корзины воздушного шара. Девушка с коляской тоже хочет спрыгнуть, но не решается. Тут уже Паша не выдерживает, подходит, протолкнувшись, сначала соскакивает сам, затем берёт коляску, потом подаёт руку девушке. Встав ногами на твёрдое, девушка опасливо отдёргивает руку, хватает коляску, исчезает в тумане. Теперь к Паше решительно пробивается блондинка, бросает вниз чемодан. Паша, сдирая кожу на руках, ловит его и ставит на землю. Затем ловит блондинку.
— Аккуратно, — холодно говорит она. И тоже исчезает.
Потом Паша осторожно опускает внучку, подаёт руку дедушке. У деда ладонь костлявая и неуступчивая. Такими руками старые учителя в плохих школах таскают двоечников за ухо. Последней остаётся стоять копытоногая. Паша протягивает ей руку, женщина опирается на его ладонь, её прикосновение оказывается сухим и приятным, будто она только что вышла из тёплой квартиры, и вот она уже на удивление легко соскакивает вниз, натыкается на Пашу, так же легко от него отталкивается, быстрым движением поправляет волосы. Лицо у неё мокрое от дождя, но улыбающееся, словно она рада такой прогулке. Может, просто не хочет показывать, как ей страшно.