А на следующий день были похороны. Это были необыкновенные похороны, когда 15 мужиков, мрачных и неразговорчивых, в микроавтобусе и милицейской «Ладе» ехали следом за грузовиком с гробом восемнадцатилетней девочки, так хотевшей стать матерью. День хмурился под стать их настроению и, казалось, солнце никогда не выйдет из-за туч.
Полковник был в своем вечном мундире и когда вышел, оставил фуражку на сидении. Ветер трепал его короткие редкие волосы.
— Вы уж выручите, если докопаются, — ныл возле него директор кладбища. — У меня же проверки.
— Я сказал уже, — коротко бросал тот, отходил, но директор снова приближался к нему.
Парни сняли тем временем гроб и поставили его рядом с ямой.
— Ну, прощаться надо, что ли? Эх, девочка, мало ты пожила.
— Носит же земля такую сволочь.
— Все-таки надо было привезти ее мужа.
— Откуда, из-под капельницы, что ли? И в наручниках?
— Его врач держит на успокоительных, я узнавал.
— Прощай, сестренка. Давить надо таких гадов.
А кто-то просто закурил и отвернулся.
Умершая лежала в гробу у их ног, в новом платье, которое купили для нее парни, и оно обтягивало ее, так что живот выпирал, как круглый аккуратный мяч, в котором окостенел пятимесячный эмбрион, и даже белое покрывало не скрывало его.
— Давайте, забивайте, — вздохнув, проговорил полковник. — Вот так, дочка: живет человек, живет, а потом могилу ему выроют. У всех конец один.
Крышку гроба подняли, заколотили гвоздями. Гроб опустили в могилу и забросали землей: сначала комками, пригоршней, а потом — лопатой.
Стук, стук, стук, и глухой сыплющий шорох. Все. На месте вырос холмик.
— Помянем, что ли?
— Эх, мужики, даже цветы купить не додумались.
— А ей это нужно?
Пустили по кругу бутылку водки, потом вторую. Директор кладбища не отходил и пил со всеми: из горлышка.
— Родственница, что ли? — спросил он, после очередного глотка.
— Да, — ответил Кононов и покосился на Медведева. — Его.
— А. А то, я смотрю, гроб дорогой. Правда не навороченный.
— Что ж, девочка, земля тебе будет пухом, тебе и твоему ребеночку.
— Пошли, что ли?
— Пошли.
— А гада этого…
— Отставить. Вы — правоохранительные органы и представители закона, а не мстители какие-то. Кому, как не нам чтить уголовный кодекс. В данном случае есть уголовное дело. А потом будет суд и мера наказания. Будет.
— Да уж конечно будет, Михаил Степанович. Только раньше мы его…
— Отставить.
— Да он теперь всю жизнь на лекарства работать будет.
На это полковник не отозвался. Теперь, после выпитой водки даже ему мысли приходили не такие, как на трезвую голову.
Когда все сели в машины, в «Ладе», где сидели полковник Кононов и капитан Медведев с шофером, зазвонил мобильный телефон.