— Не слишком ли мозолит глаза охрана? Может лучше как-нибудь в стороне, издали? А то прямо афиша какая-то.
— Кому надо и так все знает. А так надежнее, — проговорил Медведев запивая гамбургер кофе.
— Что, думаете, есть продажная сволочь?
— Не знаю. Они все угадывают на ход вперед.
— И вы говорите так спокойно? Странно вы работаете здесь в Москве.
— Как умеем.
Медведев поднялся, вытер губы салфеткой, потом, подойдя к крану, сполоснул стаканчик из-под кофе, налил в него воды и напился.
В тюрьму они приехали в десять часов вечера в машине с бронированными стеклами. Пробки уже рассосались, но улицы были светлые от фар. Остановившись возле тюремных ворот, машина посигналила, створка ворот отъехала. Водитель показал охраннику пропуск, и машина въехала во двор. Человек в форме работника прокуратуры вышел, окруженный оперативниками и быстро и уверенно прошел к входной двери.
Задохин уже сидел за столом в следственном кабинете. Он поднялся, подавая руку приехавшим.
— Здравствуйте, Иннокентий Витальевич, — сказал он, отходя от стола. — Я привез документы, как вы просили.
— Значит, давайте, начнем с шестерок. Часа два, и они запоют. У нас в Нижнем Новгороде, они быстро раскололись.
— Здесь не Нижний, а Москва, — сказал Задохин. — Здесь ваша схема не пройдет.
— Посмотрим. Люди — везде люди, знаете ли. Там, как вы помните, из 140 человек под суд пошло только 26 главарей, остальные сейчас живут спокойно и даже не пытаются браться за старое.
— Здесь Москва, — повторил Задохин неодобрительно. — Впрочем, дело ваше. Только мое мнение такое, что все это чушь. Время зря теряем, вот и все.
— Так что же, терпеть беспредел?
— Мы их сдерживаем, не даем борзеть. А больше — извините. Что ж, командуйте.
Человек сел за стол, почесал свой слабый, словно обрубленный, подбородок, выбритый до синевы, и начал листать подшивку.
— Вот с Морозова и начнем, — сказал он, читая протоколы. — Ведите.
Задохин вздохнул и отступил, берясь за стул, стоявший рядом. Медведев повернулся, распорядиться.
Морозова привели спустя минут десять. Был это 20 летний парень с фигурой культуриста, короткой стрижкой рыжих волос и взглядом из-под лобья настороженных синих глаз.
— Я — следователь по особо важным делам при спецпрокуратуре Одинцовского района. Зовут меня Иннокентий Витальевич.
— Очень приятно, — буркнул Морозов.
— А мне не очень. Я бы предпочел познакомиться с тобой где-нибудь в другом месте, только не в тюрьме.
— Сами посадили.
Иннокентий Витальевич покачал головой, как старый добрый дядюшка, прорабатывающий хулигана племянника по просьбе его матери.