— Ну, наконец-то вся наша семья в сборе, — говорил счастливый Максим, глядя на мать, отца и дядю.
— Надолго ли, — буркнул Виктор, тоже поглядев на Володю. — Слушай, увольняйся, а, к чертям.
— Пока не могу.
— И что тебе сказали? — спросила Валя, только вчера вернувшаяся из больницы. Она сидела в кресле, держала на руках тихую Настю и смотрела на всех счастливым взглядом.
— Выяснили, что перед приступом Кокорин говорил по телефону с приемной полковника, и Задохина видели там в это же время. Он тоже говорил по телефону. И у него же нашли три книжки на предъявителя от разных банков. Да много чего.
— Кажется, приехали, — Максим, внимательно слушавший рассказ, предупреждающе поднял руку и бегом бросился на балкон, и тут же вернулся. — Точно, приехали. Идемте.
Все поднялись. Они ехали на дачу отпраздновать выздоровление Валентины и поступление в университет Максима.
Внизу, в машине, ждали Сергей и Радик. Максим, размахивая сумками, выскочил из подъезда, побросал их в багажник отцовского «ВМВ», а сам бросился к машине Сергея и открыл заднюю дверцу.
— Привет, Радик, — сказал он, садясь и пожимая руку парня обеими руками. — А что Дина не поехала?
— Не любит она меня, — засмеялся Сергей.
— Она просто стесняется, — заступился за сестру Радик. — Не жми на нее, она воспитана по-другому.
— Ладно, подписано.
Обе машины: и Медведевых и Сидоренко, развернулись и, одна за другой, выехали на проезжую часть, стремясь как можно скорее попасть на кольцевую дорогу, пока еще нет пробок.
День обещал быть холодным, на небе собрались тучи, дул прямо осенний ветер.
— Да, лето кончилось, — говорили москвичи, теперь уже жалея и духоту и раскаленный асфальт.
На даче цвели осенние цветы. Медведевы держали ее ни ради фруктов и овощей, и потому особенно не следили за фруктовыми деревьями. Огород они не сажали, все место занимали клумбы.
До завтрака Максим повел Радика к реке, дышать свежим, уже прохладным воздухом без летник комаров и москитов, и Настя увязалась за ними, сразу как-то сойдясь со слепым, до этого не знакомым ей парнем.
— Слышишь, как вода течет, — говорил и смеялся Максим, обнимая Радика за плечи с одной стороны, с другой в его руку вцепилась Настя.
— Нет. Дети говорят слышу.
Максим рассмеялся еще громче. И поежился.
— Слушай, Радь, тебе не холодно. Что-то подуло.
— Немного.
— Принести куртку?
— Если не трудно.
— Конечно, трудно. Мне ведь уже сто лет, и я старенький дедушка, — Максим отпустил его, отступил и приказал. — Только не двигайся, хорошо? Я быстро.
Максим унесся, а Настя сама уже обняла Радика за талию, прижавшись к его боку.