— Что у вас здесь происходит?
— Ты все видел.
— Да, конечно уж. Чем они набрались, что за наслаждение?
— Стимулирующий наркотик на опиумной основе с вытяжками из некоторых растений. Андрей сам изобрел его.
— Конкретный нарколог. Отпад всему.
Настя молчала, и я сказал, чтобы расшевелить ее:
— Оригинальный компот.
— Там все подобранно Андреем, в строгих дозах.
— А когда они просыпаются, они помнят, что было?
— Да. Андрей много над этим работал. Смысл тут в единстве, в общей семье и кровничестве. Андрей считает, что именно так жили в первобытном обществе и поэтому никто там не становился ни алкоголиком, ни наркоманом.
— А они здесь?
— К «наслаждению» не привыкают. Он стимулирует определенное поведение, и это дает выход древним инстинктам. Снимаются некоторые запреты. Люди полностью расслабляются. Им уже не хочется делать это в другое время. Наши пиршества происходят в определенные дни, и людям этого хватает.
— Мы?
Настя вздрогнула и опустила голову.
— И ты тоже с ними?
У меня, наверное, было не совсем хорошее выражение лица, и Настя инстинктивно отступила и схватилась за живот.
— А это?
— Я забеременела там, — сказала Настя еще тише.
— А муж?
— У нас здесь нет мужей, девушка, пока не забеременеет, называется невестой, потом она рожает и становится, как и все остальные.
— А ребенок?
— Растет здесь, в коммуне. У нас есть уже такие дети.
— Точно. Вон они, стоят под окном и смотрят на голые задницы.
Настя закрыла лицо руками:
— Уходи от нас, уходи, пока не поздно. Я наврала, когда сказала, что к «наслаждению» не привыкают. Мы все в зависимости от него. Пусть не физически. Пусть морально, но люди уже не могут жить без него.
Я ужасно устал и, покачиваясь, подошел к стулу.
— Там одного избили, он тоже наслаждался? — проговорил я, садясь.
— Этого раньше не было. Раньше у нас все было лучше и чище. Андрей привез к нам этого Петра, потом появились его друзья, и все стало намного хуже. Иди, ляг на кушетку, тебе тоже надо поспать.
— Ты нарочно напоила меня? — спросил я, поднимаясь.
— Да. Я хотела, чтобы ты увидел все без «наслаждения». Разведенный алкалоид и никотин ослабляют его действие. Клин клином, понимаешь.
Я кивнул, добрел до кушетки и свалился, прямо как был, в фуфайке лицом вниз. Ноги мои свешивались с нее, но я не обратил на это внимание. Сон охватывал меня неотвратимо.
Спал я долго, и когда проснулся, просто лежал с закрытыми глазами, не желая возвращаться в этот кошмар. Но лежать так вечно я не мог и со вздохом открыл глаза. Их резало, словно от дыма и все вокруг скрывала мутная пленка. Я повернулся на бок и сел на кушетке, протирая их руками. Все мое лицо горело, и я с силой массажировал его, взъерошивая волосы надо лбом.