Я облизнул губы, сухие и шершавые.
— Пейте. Только совсем немножко. Два глотка, не больше.
Мне поднесли кружку, полную воды: сладкой, кислой, освежающей.
— Вкусно.
— Что? — не поняла она, склоняясь надо мной.
Я вздохнул и закрыл глаза.
Я, наверное, заснул, потому что покой и тьма окружили сознание. Долго ли это длилось, не знаю, но когда открыл глаза, то увидел человека, стоявшего рядом и внимательно разглядывающего меня. Я лежал и видел его словно в дыму и только глаза удивили меня необычным серым цветом, похожим на цвет тающей льдинки. Глаза эти казались почти бесцветными на смуглом лице. Было ли оно на самом деле таким смуглым, не знаю, не задумывался, но тогда оно показалось почти черным.
— Не беспокойте его, Андрей, — просительно проговорил тихий женский голос, показавшийся почти родным.
— Ерунда, он открыл глаза, — ответил мужчина, не поворачиваясь, низким грудным голосом.
— Правда? — в голосе женщины слышалась радость.
Совсем юное женское лицо склонилось надо мной. Я его сразу узнал, хотя и не помнил, откуда, но только был уверен, что знал его всю жизнь. Девушка улыбалась, показывая две ямочки на щеках.
— Здравствуйте. Добрый день. Сейчас сделаю вам укол.
— Подожди, — мужчина провел рукой по краю постели и сел, закидывая ногу на ногу.
— Только не волнуйте его, пожалуйста.
— Заметано, сестра милосердия, не беспокойся.
— Я на фельдшера училась.
— Сократись.
Девушка отошла, и мир показался мне мрачнее.
— Тебя зовут Сергей Поливанов?
— Да, — тихо выдавил я и, удивившись своему сипу вместо ясного слова, кашлянул, чтобы прочистить горло.
Боль резанула грудь, плечо, руку. И я тут же вспомнил все: выстрелы, пожар, того парня из «копейки». Я закричал, хотя крик больше походил на стон.
— Я же предупредила, Андрей! — девушка подскочила к кровати. — Тихо, миленький, потерпите, сейчас сделаю укол трамала. Это хороший анальгетик, вам быстро станет легче.
Человек усмехнулся, вскользь глядя на меня. Кашлянув, словно в раздумье он поднялся.
— Ну ладно.
— Идите, Андрей, вы его волнуете.
— Не волнуйся сама, — небрежно откликнулся он и снова повернулся ко мне. — Хорошие новости не волнуют. Слышишь, парень, я тогда ребятишек по полям выловил, они нас увидели, и в разные стороны чесанули, поэтому тебя и не добили. Теперь им не до шуток. Поправляйся. А вот друга твоего я не спас. Они ему колом живот до спины пробили, все кишки на асфальте валялись.
— Андрей!
— Поправляйся, Серега. Пока.
Девушка, вздрагивая, торопливо натирала мне здоровую руку спиртом, держа наготове шприц.
И боль постепенно растворилась в безразличии. Я снова заснул.