Взволнованный Тимонин остановился в дверях. Из-за его плеча выглядывал Гаврюшкин.
— Товарищ полковник, важные новости, — сообщил Борис.
— Заходите, — разрешил Рогов.
Борис пропустил вперед Гаврюшкина, кивнул ему:
— Говори.
Расправляя под ремнем гимнастерку, Степан повторил свой рассказ.
— А теперь посмотрите вот эту запись, — сказал Тимонин, подавая полковнику папку. — Я обнаружил ее в деле Вовости. Писал капитан Синицын, его рука.
Василий Вакулович прочитал записку вслух и хлопнул ладонью по столу.
— Она же лежит здесь давным-давно, — рассердился он и взглянул на Байдалова. — Зовите Синицына.
Василий Вакулович снова зашагал по кабинету. Лысый Андриенко, близоруко щурясь, перечитал записку, в сердцах произнес:
— Ах ты подлец! И слова не найдешь, как все это назвать.
Вернулся Байдалов. За ним, осторожно ступая, вошел бледный, растерянный Синицын.
— Слушаю вас, товарищ полковник, — прошептал он дрожащими губами.
Василий Вакулович пододвинул ему раскрытую папку, показал листок:
— Вы писали?
— Да… я…
— Когда?
— Как дело передавал секретарю… в тот день…
— Это почти месяц назад, — повысил голос Рогов. — Вы понимаете, что совершили… подлость? Весь отдел, вся милиция республики попусту тратили время, тщетно разыскивая преступников, а вы… вы скрыли такое важное сообщение! Кто вам передал?
— По телефону кто-то… Просили передать Байдалову.
— Почему же вы не сделали это?
— Я — он уехал…
Зазвонил телефон. Рогов взял трубку. По мере того, как он слушал, его лицо еще больше темнело. Все почувствовали, что случилась очередная неприятность. Наконец Рогов не выдержал:
— Понятно, товарищ Брюханов, все понятно, и ваша партийная оценка — тоже. За свои кадры я буду нести ответственность. А вы знаете, что ваш хороший, как вы считаете, работник Синицын, который вам об этом донес, сам совершил, можно сказать, преступление? Да, да, преступление!.. Я от своих слов не откажусь. Он как раз сейчас стоит передо мной. Это — вами подобранный кадр… Хорошо, хорошо… Говорите в обкоме… Там люди понимающие, разберутся…
Полковник бросил трубку, помедлил, подавляя волнение, и уже спокойно произнес:
— Идите, капитан Синицын. Я отстраняю вас от работы и буду просить комиссара назначить расследование… — Когда за понурым Синицыным закрылась дверь, он закончил: — Все товарищи свободны, кроме Тимонина…
Борис почувствовал в душе неприятный холодок, он напряженно следил за полковником и ждал. А Василий Вакулович не спешил. Он достал из тумбочки минеральную воду, наполнил стакан, понаблюдал, как поднимаются в нем снизу и вспыхивают наверху мелкие пузырьки. Сделав несколько глотков, взглянул на Тимонина, хмуро сказал: