— Садитесь.
Крейцер вздрогнул и залепетал:
— Я ни в чем не виноват!.. Зачем меня?.. — Он никак не мог откашляться, судорожно проглатывая застрявший в горле комок.
— Вы не волнуйтесь, — успокоил его полковник, — выпейте воды. И сядьте. Вот так… Теперь расскажите о своих друзьях.
— К-каких?
— Ну, о ваших соучастниках «экзотических» балов на квартире Левы Грека и предстоящего ограбления склада обувной фабрики нам известно все. Этим сейчас занимается общественность. А нас интересуют те ваши друзья, с которыми вы на «Победе» ездили грабить магазин.
— Я? — Нет… не знаю… — Крейцер стал бледнее стены. Его яркий, украшенный попугаем галстук выбился из-под белого в голубую крапинку пиджака и покосился.
— Узнаете? — Рогов показал фотокарточку Мослюка.
— Да, — глотнул слюну Крейцер. — Его зовут Петром, он — шофер.
— А второго?
— Не знаю. По кличке Азиат.
— Где живет?
— Могу показать. Но я с ними не был… — Крейцер вдруг заговорил быстро, боясь, что его остановят: — Я никогда… никогда никого не грабил, товарищ начальник. Поверьте… Я ничего не знал… Они у меня однажды попросили машину… отвезти своих девушек. Дали триста рублей. Петра я знал, он работал на такси, и мне часто приходилось через него доставать запчасти к своей машине. Я поверил ему и дал «Победу».
— Когда они вернули машину?
— Часа в четыре утра.
— Изменений никаких не обнаружили?
— Сначала я не смотрел. А через два дня в машине спустил скат. И тут я увидел, что задняя покрышка рваная и не моя. Я заменил запасной.
— Куда вы ту покрышку дели?
— Лежит в сарае.
Полковник снял трубку телефона, набрал номер.
— Рыбочкин? Зайдите ко мне. Рогов.
Василий Вакулович строго посмотрел на Крейцера. Тот сидел, нагнув голову. И длиннющий пиджак, и узенькие, канареечного цвета брюки, и желтые сандалии на толстой подошве — все это было крикливым, броским, но никак не гармонировало с молодым человеком, получившим высшее образование в советском учебном заведении. «Вот до чего доводит нежное родительское воспитание», — подумал полковник, а вслух сказал:
— Губит вас, молодой человек, это самое… ваше пижонство. Без цели живете. Просто удивительно: сын видного московского ученого, а живете, извините, пустышкой. Ваша неразборчивость в выборе знакомых, компанейская пронырливость, которой вы блещете на предприятии, к хорошему, как видите, не приводят. Надо порвать со всем этим наносным, ненужным стиляжничеством…
Крейцер молчал. Вошел лейтенант Рыбочкин. Полковник поднялся из-за стола:
— Обождите в коридоре, молодой человек, — попросил он Крейцера.
Когда тот вышел, Саша радостно спросил: