Но в последнее время все труднее стало Синицыну попасть в состав опергруппы. Начальник уголовного розыска потребовал завести личные счета на каждого сотрудника, чтобы видна была доля его труда. Дважды Синицыну поручались самостоятельные дела. Оба раза он их проваливал. Выручало отточенное мастерство подхалима, которым Синицын владел в совершенстве. Не подвело оно его и с делом Вовости: Байдалов любил лесть…
— В последний раз, говоришь? — зло ухмылялся Синицын, бегая по пустому кабинету. — Врешь!.. Я тебя очень хорошо знаю. Ты еще не одну уступку мне сделаешь, выскочка! Не так-то легко от меня отделаться…
Он подбежал к дверям, проверил, заперты ли, и снова, взлохмаченный, злой, принялся ругать Байдалова:
— Ишь, тебе мои методы уже устарели. А раньше были в самый раз? Синицын тебя, сопляка, в люди вывел. Ты же у меня в стажерах ходил! А теперь стал начальником отделения и нос воротишь?
Синицын расстегнул ворот: одолевала духота. Он раскрыл окно, но прохлады не было, на улице сияло солнце, асфальт давно просох, от дождя не осталось и следа.
— Говоришь, сгорю? — никак не мог успокоиться Синицын. Он налил воды в стакан, залпом выпил и погрозил в дверь волосатым кулаком — И ты вместе со мной!..
Зазвонил телефон. Синицын нервно вздрогнул, зачем, то сел за стол, пододвинул к себе раскрытое уголовное дело Вовости и только потом взял трубку.
— Слушаю, — важным баском сказал он. — А кого надо? Байдалова? Его нет, но я его… заместитель. Так… Порядочек!..
Синицын долго слушал, периодически повторял «так… порядочек», потом перебил:
— Ты, друг, покороче. Фамилию его знаешь? Петр Мослюк? Минуточку, я запишу… Так… Шофер автобазы? Есть. А где живет? Порядочек! Приезжал домой на серой «Победе»? И с тридцать первого мая дома нет? Ясно. Доложу. Пока.
Синицын положил трубку, еще раз перечитал свои записи на листке.
— Байдалову передать? — проговорил он. — К черту! Пусть сам соображает…
В этот момент снова зазвонил телефон. В трубке послышался полный возмущения голос секретаря отдела Вареньки:
— Когда же вы дело принесете? Я вас полчаса жду. Рабочий день давно кончился…
— Сей минут, Варюша, — закричал Синицын. — Лечу! Как пуля…
Он захлопнул лежавшую на столе папку, сунул ее под мышку, тщательно запер сейф, ящики стола, закрыл окно и вышел. Шагая по уже опустевшему коридору, Синицын думал о том, что надо бы заглянуть в отдел кадров, подсказать там, чтобы не забыли послать на него наградные документы в Москву за выслугу. Все-таки двадцать лет службы. Положено — отдай…