Я прошептал извинения матери, взял курицу, которую мы принесли для неё, и направился на другую сторону холма, в заброшенный храм.
Я нашел Янь стоящей на коленях в главном зале, недалеко от того места, где пять лет назад мой отец убил её мать. Она носила волосы собранными в пучок, в стиле прошедшей церемонию цзы-ли молодой девушки, которая уже вышла из детского возраста, но ещё не успела обзавестись женихом.
Мы встречались каждый Цинмин, каждый Чон Янг, каждый Юй Лань и каждый Новый год – во все дни, когда члены семьи должны собираться вместе.
– Это тебе, – сказал я и протянул ей курицу.
– Спасибо. – Она аккуратно оторвала куриную ножку и изящно откусила небольшой кусочек. Янь объясняла мне, что хулицзин предпочитают жить неподалёку от людских деревень, потому их привлекают многие человеческие вещи: разговоры, красивая одежда, стихи и рассказы, и, иногда, любовь достойного, доброго человека.
Но хулицзин оставались охотниками, которые чувствовали себя по-настоящему свободными только в лисьем обличье. После того, что случилось с её матерью, Янь старалась держаться подальше от курятников, хотя ей по-прежнему нравился вкус куриного мяса.
– Как охота? – спросил я.
– Не слишком хорошо, – ответила она. – Несколько столетних саламандр и шестилапых кроликов. Никогда не удаётся поймать достаточно, чтобы наесться досыта. – Она откусила ещё один кусочек курицы, прожевала и проглотила. – У меня возникли проблемы с перевоплощением.
– Тебе трудно сохранять человеческое обличье?
– Нет, – она положила остатки цыплёнка на землю и прошептала молитву, обращённую к матери.
– Я имею в виду, мне становится всё труднее возвращаться к своему истинному обличью, – продолжила она, – для охоты. В некоторые ночи я вообще не могу этого сделать. А как идёт охота у вас?
– Тоже не так хорошо, как раньше. Змеедухов и злобных призраков не так много, как несколько лет назад. Даже привидений самоубийц, не закончивших свои земные дела, стало меньше. И нам уже несколько месяцев не попадалось ни одного прыгающего мертвеца. Отец обеспокоен снижением заработка.
Нам уже несколько лет не доводилось иметь дело с хулицзин. Возможно, Янь их предупреждала, и они держались подальше. По правде говоря, я испытывал от этого облегчение. Меня не радовала перспектива указать отцу на то, что он в чём-то неправ. Он и без того стал слишком раздражительным, будучи обеспокоенным тем, что теряет былое уважение сельчан, что его знания и мастерство, похоже, не востребованы как в прежние времена.
– Ты никогда не задумывался, что, возможно, неправильно понимаешь прыгающих мертвецов? – спросила она. – Как меня и мою мать?