Соседи, друзья, сколько лет вместе, на фронте спасали друг друга, по жизни рука об руку, и вдруг жена одного изменила с другим?
Что может быть кошмарней, ужасней? Тем более Ефим, как никто другой, знает истинный характер Данилы, знает, что он ни перед чем не остановится. А вот это уже страшно. Надеяться на его благоразумие, что он сможет войти в ситуацию, понять, вряд ли приходится.
Ефим хорошо знает, что нет более страшных, беспощадных врагов, чем близкие люди. Так что выходит, они с Данилкой станут врагами? Марфа с Глашей тоже? Во, натворил делов, завязал узелки, запутал и без того не очень лёгкую жизнь так, что и не знает, как распутать, развязать их, клубок житейский. Впору пойти к отцу Василию за помощью.
Тянуло сходить на своё любимое место, на берег Деснянки, к сосне, но что-то сдерживало, не позволяло, как в прежние времена пойти, посидеть. Может, случай с медведем повлиял? Возможно, но ступить на то место не решался, хотя желание и было. Тот страх, те чувства, что испытывал Ефим, лёжа под брюхом разъярённого зверя, не выветрились, не исчезли. Даже по ночам иногда вскакивает, потому как снится всё это, кошмары не оставили его сознание, приходят во сне, и ощущения всё те же, что и тогда, в яви.
– Дядя Фима, – мужчина не заметил, как подошёл сын Данилы Вовка и уже дёргал за рукав. – Дядя Фимка, папка просил прийти к нему.
– А где он? Зачем, не знаешь?
– Он в овине, крышу чинит, а зачем зовёт – не знаю. Но ребята на деревне говорят, что из города приехали партийцы, вместе с колхозниками ходят по хатам справных мужиков. Петька Акима Козлова сказал, что у них были, говорили с его папкой, обещали раскулачить и выселить к чёрту на кулички, если сам не вступит в колхоз.
– Не врёшь?
– За что купил, за то и продаю, – обиженно промолвил мальчик. – Только вы, дядя Ефим, поспешайте. Там, у нас в овине все справные мужики собрались, вас ждут. Ну, я побежал?
– Беги, беги. Скажи, что иду.
Всю дорогу только одна думка тревожила: «Неужели вправду выселят, раскулачат? А как же Марфа? Дитё?»
Уже за огородами встретил Никиту Кондратова. Тот подтвердил, что ходит по хатам бригада агитаторов во главе с двумя вооружёнными коммунистами из города. С ними и колхозная беднота. Семёна Курочкина уже выселяют, на том конце Вишенок ревмя ревут жена его Анна и трое дочек. Забирают из хаты всё, что попадёт под руки.
Двух волов, тёлку-летошницу стельную, корову уже повели на колхозный скотный двор, плуги, бороны, другой инвентарь загрузили на телеги, тоже увозят. Часть бедноты из амбара у Семёна выгребает последнее зерно. Плохо дело.