Мы спустились вниз, и Брайан отправился делать кофе.
— Мне с коньяком, — сказала я.
— А мне с коньяком, но без кофе, — добавил Адам.
— Итак, — сосредоточилась Эмили на мне. — Я разберусь с обстоятельствами и буду его адвокатом.
— Не поняла.
— Адама обвиняют в убийстве Алекса.
— Но он ведь...
— Да, — перебила меня подруга. — Он агент ФБР, который убил человека, избив его. И все как бы секретно, но нужно поиграть на публику некоторое время, чтоб мы смогли выпутаться из этого.
— Господи Боже, — прошептала я, потирая виски.
— Не проси у Бога то, что тебе может дать твой мозг, язык, чувство юмора и адвокат, — ответила подруга.
Я верила в то, что Эмили сделает все, чтобы защитить Адама. Но также я не знала правды, и, судя по неловкости в глазах Адама, он был виновен по всем пунктам.
— Эмили, я надеюсь, ты не будешь устраивать спектакль? — спросил Адам.
— Буду. И ты будешь со мной в главных ролях.
— Милая, почему ты всегда такая упрямо-проницательная? — поставил Брайан поднос на стол.
— Я юрист, дорогой. А тебе нет оправданий.
Она была в своей среде. Я не знала, что мне говорить и как себя вести, но один взгляд Эмили дал мне понять, что все будет в порядке. Она всегда была безжалостной и порой использовала насилие, чтобы добиться нужного эффекта. Но эта женщина не умела узко мыслить и соответственно все, что она делала, было замечательным.
— Кажется, я вновь буду при смерти, — прошептала я чуть слышно.
— Я никогда не видел тебя более живой, — прижал меня к себе Адам. — Если кто-то говорит тебе, что ты не сможешь, ты доказываешь обратное.
— Ты думал обо мне сегодня?
— Я живу тобой всегда. И думаю, всегда буду любить тебя без возможности и желания что-либо с этим поделать.
За несколько недель он стал моей слабостью. У нас не было интимной связи, но я привязалась к нему и привыкла к его вниманию. В нем есть что-то такое, в чем я просто не могла себе отказать. Смотреть на его улыбку и касаться рук. Ему нужно было всего секунд десять, чтобы заставить меня улыбнуться, и максимум одиннадцать, чтобы я разразилась заразительным хохотом. Я помнила себе гордой, сильной, пусть и наивной. Но первый раз в жизни я готова была сдаться, и эти чувства, которые я испытывала, были пугающими и окрыляющими в одно и то же время.
— Я не люблю такого, — посмотрела на экран телефона Эмили. — И, кажется, нам придется поехать через час в участок.
— Ты снова вернулась к адвокатуре? — спросила я.
— Только на время. Вы моя семья, и вам определенно нужна моя помощь.
— Я устала, — вздохнула я. — Почему все так сложно?
— Люди становятся честнее, когда испытывают усталость, — поцеловал Брайан Эмили в висок. — Поэтому ночные разговоры более откровенны.