— Ты не слабая, — смотрела я на подругу. — Ты никогда не была слабой. У тебя свои раны, и ты почти всю жизнь была одна. Ты просто искала человека, сильнее себя. Это нормально, понимаешь? Все мы ищем того, кто сможет быть с нами добрым и нежным, но в то же время жестким и строгим. Это и привлекает нас в людях — многогранность. Со всем твоим бредом в голове и легкомыслием ты потрясающая. Не сходи с ума, поняла? — взяла я ее за руку. — Ты не можешь иметь хотя бы одну бессонную ночь.
Вот почему я не влюбляюсь. Это больно и преувеличено. Где те бабочки, которые все так описывают? Где чувство счастья и окрыленности? Ни черта это не правда. В момент влюбленности мы танцуем. Танцуем с демонами, и ничего больше.
— Ты думаешь, он тебя не любит? — спросила Лидия, и я улыбнулась понимая, что только она задала правильный вопрос.
— Мы несовместимы, — покачала головой Стейси.
— А какое это имеет отношение к любви?
Стейси всегда была самая безбоязненная, бесцеремонная, грубая, но искренняя. А искренность я ценю больше всего на свете. В нашем мире ее так мало. Но что бы не случилось дальше, я попробую уберечь ее, и сама подальше буду держаться от привязанности и зависимости.
Вскоре Эмили и Стейси уехали, и мы с Лидией отправились в спортивный зал. Я занималась на беговой дорожке, слушая музыку в наушниках, и все время прокручивала слова из фильма: «Стало ли счастливее человечество? Стал ли наш мир существенно лучше, благодаря научным и техническим открытиям? Мы делаем покупки, не выходя из дома, пользуемся интернетом и в то же время чувствуем себя опустошёнными, одинокими и более друг от друга изолированными, чем в предыдущие периоды истории. Мы становимся синтезированным обществом. И мы начинаем искать смысл жизни. А в чём он заключается? Мы делаем бессмысленную работу, отдыхаем в спешке, ходим в магазины, не имея достаточно денег для приобретения вещей, которые должны заткнуть те или иные дыры. Стоит ли удивляться, что мы перестали понимать, к чему стремимся?»
Что потом от меня останется? Я нашла людей, которые пытаются меня понять, но, если быть честной до конца, они не смогут сделать этого. Я сама не могу понять своих поступков и чувств. У меня не было тихих дней, которые я отдала бы только себе. Что я потом запишу в своем дневнике? Что расскажу своим внукам? Ведь в старости количество открытых салонов не будет иметь значения.
— Донна, я полюбила человека, — сказала Лидия, когда мы сели в машину, уже возвращаясь домой.
— И что ты думаешь об этом? — не отводила я взгляд от дороги.