Несколько матросов с топорами спустились в трюм, пробили днище и барк начал уходить под воду. Я перешёл на борт галеона, «Мстителя» оттолкнули баграми и вся команда печально смотрела, как он тонет. Вода бурлила, словно в кипящем котле, а когда в море погрузилась грот-стеньга — то всё кончилось.
Мы поставили паруса, взяли курс на юго-запад и поспешили убраться отсюда. Где-то вдалеке всё еще грохотали пушечные выстрелы.
К вечеру, когда кубинский берег превратился в тонкую полосу на горизонте, а мертвецы начали пахнуть, я провёл заупокойную. Каждого зашили в парусиновую койку, положили в ноги ядро и отправили в рундук к Дэйви Джонсу. Каждого из них я знал, кого-то больше, кого-то меньше, но каждый мертвец, уходящий за борт, словно ножом резал мне по сердцу. Никогда ещё мне не было так жаль умерших товарищей, и я думал, что это из-за того, что они стали жертвами моей ненасытной жажды мести и жажды наживы.
Я стоял, вцепившись в фальшборт «Сан-Ильдефонсо» и чувствовал, как скупая мужская слеза стекает по обезображенному лицу, оставляя горящий след. Я захотел остепениться.
— Адмирал, какие дальнейшие приказания? — обратился ко мне Джеффри, которого я временно назначил командовать захваченным галеоном.
— Курс на Ямайку, идём линией, фрегат первым, бриг замыкает, — приказал я.
Галеон, полный золота, был слишком ценной добычей.
Я вернулся на бриг, прошёлся по знакомым местам, вернулся в капитанскую каюту. Здесь всё изменилось с тех пор. Книги исчезли, вместо них стояли шкафы с одеждой, выпивкой и награбленным хламом. Стол из красного дерева пропал вместе со всем содержимым — документами, картами, письмами, на его месте появился другой. Это была не «Удача мертвеца», теперь это была «Сладенькая Нэнси».
Это нужно было срочно исправить. Я лично спустился за борт с ножом и счистил буквы, а затем написал новое название. Бриг снова стал тем, кем был.
Я нашёл в каюте несколько бутылок хорошего ямайского рома и позвал капитанов и офицеров на ужин. Их общество хоть как-то скрасит моё одиночество на пути в Порт-Ройал.
Первым ко мне пришёл Джон-индеец. Обвешанный амулетами как рождественское дерево, он сел за стол напротив меня и пристально посмотрел мне в глаза. Индейца выбрали старшим помощником на «Немезиде» — неплохая карьера для бывшего невольника.
— Здравствуй, Джон, — сказал я, извлекая стаканы из ящика стола.
— Здравствуй, адмирал, — ответил индеец.
Что-то в нём неуловимо изменилось, но я не мог понять, что именно.
— Выпьешь? — спросил я.
— Никак нельзя, — ответил Джон, качая головой. — Духи не велят. Поговорить хотел.