– Но для создания портала нужна Сила!
– А она была, – нежно сказала Селения и облизала губы. – Сила маленьких магических детишек! Сила их крови!
Безумная.
Значит, никто не поможет, я одна. Сжала зубы и до крови прикусила губу.
– Тогда тебя остановлю я, – тихо сказала я.
Ее веселый смех разнесся по нижнему залу, забился об стены. И тут по лестнице застучали каблуки ботинок, и в круге света показалось испуганное лицо Рогнеды.
– Ветряна? Леди Селения? А что вы…
– Рогнеда! – закричала я. – Уходи отсюда! Убегай! Скорее! Беги в травницкую, там Данила, бегите в Пустошь за подмогой! Ну же!
Послушница переводила недоуменный взгляд с меня на матушку-настоятельницу, глаза ее расширились, переместившись на скрюченные на полу тела.
– Рогнеда! – я попятилась спиной, боясь отворачиваться от застывшей посреди залы Селении. – Надо торопиться…
– Да, – прошептала девушка, – да. Надо торопиться.
Она вытащила из кармана тряпицу и осторожно ее развернула.
– Неда, что ты делаешь?
– Я ведь обещала, что ты пожалеешь, страшилка, – усмехнулась она и сдула мне в лицо серый порошок.
Последнее, что я услышала, проваливаясь в беспамятство, было недовольное:
– Неда, поторопись. У нас еще куча дел.
* * *
Запах крови смешивался с запахом выжженной земли, горелое и тошнотворное месиво, от которого выворачивало нутро. Я подняла голову. Полная луна наливалась красноватым маревом, как злобный глаз. Звезд не видно.
А вниз смотреть страшно. Так страшно…
Но надо.
Шатаясь, поднялась на ноги. Я стояла в центре огромной пентаграммы, начертанной на выжженной земле во дворе Риверстейна. Замкнутая пятиконечная звезда, окруженная двойным кольцом. Линии ее слабо искрили красноватым светом, освещая пространство. В здании приюта не светилось ни одно окно, ни звука не долетало оттуда. Возможно, там уже нет живых? Только неупокоенные души, которые я не смогла спасти.
Десять углов пентаграммы наливались чернотой, пять внешних и пять внутренних. Я присмотрелась.
Дети, пропавшие дети из подземелья. Значит, все это время они были здесь, в Риверстейне. Так близко. Их кровь и жизнь толчками вырывались из тел, питая пентаграмму, вливая в нее не пробужденную Силу. Кровь каждого как по желобу стекала к центру, замыкала линии, и они вспыхивали красным слепящим отсветом.
У моих ног лежал костяной клинок.
У нисходящего основания, нижнего луча стояла леди Селения. Одетая лишь в белый балахон, босая, с распущенными светлыми волосами, она была столь завораживающе прекрасна и одновременно отвратительна, что невозможно было оторвать от нее взгляд. Рядом с ней стояла Рогнеда, а у ее ног со связанными руками и ногами валялись бесчувственные Ксеня и Данила.