Читал адьютант долго, я плохо что понимал, в голове все смешалось. Одно слово понял: расстреляют. «Подлежит расстрелу», — явственно прочитал адъютант.
И так стало тихо, что было слышно, как кони дышат.
И вдруг, я едва понимал, что он такое читает… за честную, мол, и безупречную службу с меня снимут крест, что я получил за Бжезины. А расстрела не будет. Подъехал ко мне адъютант, сорвал крест, аж материя затрещала…
— Сынок ты мой… ненаглядный, — всхлипнула мать. Глаза у ней были полны слез.
Надя закусила до крови губу — боялась, закричит, не дослушав рассказа.
— Ну, а потом, — закончил Семен, — я на турецком фронте вернул обратно свой первый, а к нему еще три прибавил да четыре медали. — Он провел по ним чуть дрожащей от волнения рукой.
— Ну, а как же снова «Георгия» своего вернул да к нему других три прибавил? — спросил Филипп. — Даром ведь не награждают…
— Любопытный ты, — улыбнулся Семен. — Ну что ж, придется и про то рассказать.
— В бою за турецкий город Ван я со своим взводом проник в глубокий тыл противника, атаковал его батарею и захватил три пушки. За это меня вновь наградили «Георгием» 4-й степени.
За атаки под Менделиджем я получил Георгиевский крест 3-й степени.
Наша дивизия быстро двигалась на восток. Мой взвод послали в разведку в район города Бекубэ. Мы увидели караван вьючных верблюдов. Это были турецкие обозы. Выбрав подходящий момент, атаковали караван; вьюки были загружены мукой, сахаром, галетами, хурмой и изюмом. От пленных узнали, что впереди движутся турецкие войска, для них и везли продовольствие. Значит, идти к своим по большой дороге нельзя. Проселочными дорогами взвод прорвался через фронт и присоединился к своей дивизии. При прорыве мы захватили в плен сторожевую заставу турок. В эскадроне обрадовались и удивились. Нас не ждали: приказом по полку взвод исключен был из списков части как без вести пропавший. В тылу противника мы пробыли двадцать два дня. Солдаты получили награды. Получил и я Георгиевский крест 2-й степени.
…Однажды вахмистр сообщил, что командир полка приказал достать «языка», и предложил тянуть жребий. Жребий вытянул я. Со мной должны были пойти четыре солдата. Я выбрал самых надежных.
Без шпор и без шашек, вооруженные винтовками и тесаками, мы глубокой ночью прибыли в распоряжение сторожевого охранения полка и, оставив здесь коноводов, пошли пешком. Шли осторожно, а приблизившись к линии турецкой обороны, начали пробираться вперед ползком. Пробрались к первой линии окопов. Противника не было.
Двинулись ко второй линии — и там никого. Подползли к третьей линии — увидели много турецких солдат: сидят и чай варят. Из окопов дым валит, словно из трубы.