Обрезок трубы угодил прямо в лилипута, свалив его замертво, остальные не обратили внимания на железку, упавшую сверху.
Фитиль дымился, его скрыли тела жуков и маленьких наездников.
И тут неожиданно для пришельцев рвануло. Столб огня, клуб дыма, взрывной волной ударило по ушам.
Когда дым рассеялся ветром, стало видно пустое пространство. Осколками и взрывной волной лилипутов и жуков разметало в стороны. Убито было множество. К тому же жуки испугались громкого звука и попытались отползти подальше, в разные стороны, но плотность живой массы была настолько велика, что никому из них не удалось сколько-нибудь продвинуться.
Дирижабль дрейфовал под воздействием слабого ветра, и Никита решил взорвать вторую бомбу. Он поджёг фитиль и сбросил трубу за борт. Даже пилот высунулся из окна кабины — поглядеть, как рванёт.
Ещё раз рвануло, и на этот раз сильнее — ведь труба была больше. И снова успех: несколько десятков чужаков было убито, другие покалечены.
Никита же сделал вывод: бомбы надо делать значительно меньше по размеру, но в большем количестве, и сбрасывать их массово. А ещё бы не помешали зажигательные бомбы. Всё живое боится огня, а запасы нефти на острове были.
Пока они летели обратно, Никита уже продумывал конструкцию. С зажигательными бомбами было проще, под них можно было использовать глиняные горшки. При падении с высоты они легко разбиваются, нефть вытекает, а поджечь её может тот же шнур.
Едва прилетев на остров, он тут же принялся за дело, и уже до вечера соорудил с десяток «зажигалок» — как он назвал свои бомбы. Ведь москвичи во время Второй мировой войны именно так и называли немецкие зажигательные авиабомбы.
Следующим днём, загрузив опасный груз в дирижабль, он вылетел. Были приняты все меры предосторожности. Каждый горшок с нефтью находился в плетёной ивовой корзине, выложенной сухой травой. Малейшая неосторожность могла привести к тому, что горшок вспыхнет, а вместе с ним — и корзина с дирижаблем.
Летели целенаправленно к месту вчерашнего боя. Однако, зависнув над ним, обнаружили, что там лежали только трупы убитых. Несмотря на высоту, в корзине дирижабля явственно чувствовался трупный запах.
— А где же краснокожие? — пилот с недоумением смотрел на Никиту.
— Смотри на землю, рули над останками погибших — они сами выведут, куда надо.
Краснокожие вчера отступали. Медленно, поддаваясь натиску чужаков, яростно сопротивляясь — но отступали. Путь их отхода был усеян трупами, как маяками. И вот Никита с пилотом вновь увидели поле боя, только оно сместилось на север, километров на пять — чужаки снова теснили краснокожих.