— Да заберите ее от меня!
Стоявший рядом с ним мордоворот попытался схватить меня за руку.
— Не лезь — зашибу! — рявкнула я, а поскольку он не послушался, пнула его ногой.
Кроссовки, конечно, не берцы, но если знать, куда бить!.. А я-то знала! В общем, от якобы случайного удара мордоворот, матюкнувшись, из схватки выбыл. Как я и ожидала, из машины выскочил и побежал к нам его коллега. Этот решил не размениваться на мелочи и сразу замахнулся на меня. Вырубить его мне было как нечего делать, но не может же простая баба приемы рукопашного боя демонстрировать, поэтому я, чтобы не заморачиваться, брызнула ему в лицо жгучим перцем. Мужик взвыл и присоединился к коллеге. Поняв, что остался без защиты, Тихонов рванул от меня с хорошей крейсерской скоростью, а я бежала сзади, проклинала его и ругала на чем свет стоит. Когда мы удалились на приличное расстояние, я швырнула ему вслед прутья, в которые превратился букет, и остановилась. Теперь мне предстояло незаметно вернуться обратно. Я сняла приметный парик и очки и сунула их в карман ветровки, а ее саму, сняв, сложила и повесила на руку. А брюки? Да кто на них смотрит? Перейдя на другую сторону улицы, я неспешной походкой пошла в обратном направлении до следующего перехода. Когда я уже подходила к центральному входу, мне опять позвонили из машины охраны, и я услышала восхищенный мужской голос:
— Это было зрелищно!
— Учитесь, пока я живая, — буркнула я в ответ.
Ковалева уже ждала меня у открытой двери и, судя по влажным волосам и плечам ее платья, она выходила, чтобы посмотреть, как я расправилась с Тихоновым.
— Александра Федоровна! — укоризненно воскликнула я. — А если простудитесь?
— А! — отмахнулась она. — Ноги попарю, чаю с малиной напьюсь, и ничего мне не будет! — и с сожалением произнесла: — Жаль, что ты Анечке не родня. Есть в тебе что-то такое! Творческое! — а потом, когда мы шли к гримерке, хитро блестя глазами, сообщила: — А журналюги-то все-все-все снимали! Как ты думаешь, на каком канале это показывать будут?
— По-моему, вы уже всего насмотрелись! — хмыкнула я. — Дай бог, чтобы без последствий обошлось!
В гримерке нас ждала уже готовая на выход Ермакова, которая, увидев, как и я, влажные волосы Ковалевой, только руками всплеснула:
— Сашенька! Почему ты такая неосторожная! Уж если так интересно было, так смотрела бы, как и я, из окна, что на улице происходило.
— Брось, Анечка! Все будет нормально! — поморщилась та.
— Знаете, Женя, а ведь я была права, в вас пропадает хорошая актриса, — без шуток сказала Анна.
— Вот и я ей гово… А… А… Апчхи! — оглушительно чихнула Ковалева.