— Я себе такого позволить не могу! — твердо заявила Анна. — Это будет проявлением неуважения к коллегам.
Услышав такое, я с большим подозрением уставилась на нее — провалы в памяти? А не рановато? Она что, забыла, как Воронцов ее вчера мордовал, как Лукьянова откровенно радовалась этому, как никто не сказал в ее защиту ни одного слова? Она поняла, о чем я думаю, и все так же твердо произнесла:
— Женя! Я ведущая актриса театра, а это ко многому обязывает. В том числе и к аккуратности во всем.
— Хорошо! Тогда давайте вызовем такси. Я отвезу вас в театр, сдам с рук на руки Ковалевой, а потом вернусь сюда и поменяю колесо.
Оставив Ермакову в театре, я на той же машине вернулась к дому и занялась делом. Провозилась не меньше часа и вывозилась как чушка, но ключей от квартиры Анны у меня не было, и я, решив, что приведу себя в порядок в театре, отправилась туда. Но если день не задался с самого утра, то с чего бы ему потом удачным быть? Я застряла в пробке! Нет, это стихийное бедствие Москву точно когда-нибудь погубит! Машина двигалась со скоростью старой и больной черепахи, но я особо не волновалась — никаких неожиданностей в театре быть не должно. Сглазила! Мне позвонили из машины охраны, и взволнованный мужской голос сказал:
— Евгения! Нештатная ситуация! Ермакову какая-то старушка и охранник вывели под руки из театра из служебного входа и усадили в такси. Она была совсем никакая! Сейчас машина двигается в сторону дома Ермаковой. Мы едем следом. Подтягивайтесь!
— Принято! — отозвалась я.
Принято! А толку? Я же в пробке стою! Тем хуже для пробки. Сказать, что я вела себя некорректно по отношению к другим водителям, значит, промолчать. Я вела себя по-хамски, выезжала на тротуары и газоны, только что на таран не шла. Со всех сторон в мой адрес несся самый изощренный мат-перемат, а я, вспомнив военную службу, отвечала не менее изысканно. Порой так, что какой-нибудь мужик застывал с открытым ртом, чтобы легче переварить услышанное. Да, меня это не красит! Но если кто-нибудь когда-нибудь скажет, что в боевых условиях, под палящим солнцем, когда воды осталось два глотка, в лютый мороз, когда зубы отбивают чечетку, пробираясь через болото чуть ли не по ноздри в вонючей жиже, бойцы разговаривают друг с другом на «вы» и через «пожалуйста», не стоит этому верить! Правда войны груба и неприглядна, и те, кто через это прошел, до конца жизни несут на себе отпечаток пережитого, хоть во фрак их одень, хоть в кринолин.
Вырвавшись из пробки, я помчалась к дому Анны, но уже держась в рамочках — мне только конфликтов с гаишниками не хватало. Наконец я добралась. Выскочив из машины, я исключительно на автомате поставила ее на сигнализацию и влетела в подъезд. Лифт, как назло, был занят, и я через ступеньку побежала наверх.