— Алексей — это муж Ольги? — уточнила я.
— Сват, — ответила она и, увидев, что я не поняла, объяснила: — Ольгина дочь за его сына замуж полгода назад вышла, только Анечка на свадьбу полететь не смогла. Вообще-то Анечка его давно знает — не сразу же Юлька под венец пошла, у них там это быстро не делается, но близко сошлись они только в апреле. Любит он Анечку! Очень любит! И давно! Да разве же можно ее не любить?
— А он-то ей нравится?
— Еще как! Она молчит, но я-то ее знаю! Только у нее же один театр в голове и есть! Да еще ее зрители!
— А что он собой представляет?
— Из русских он, в Канаде, говорят, много наших. Предок его в России то ли художником, то ли архитектором был, а после революции уехал. На новой родине строительный бизнес создал, он у них теперь из поколения в поколение передается. Хорошо поднялись. Дом у Алексея в самом престижном районе Торонто, что-то вроде… — Она попыталась вспомнить, но не получилось, и она махнула рукой. — В общем, Бритва какая-то.
— Бридал Пат, — сказала я. — Там только очень богатые и известные люди живут.
— А ты откуда знаешь? — удивилась Ковалева.
— В книжке какой-то читала, — бестрепетно соврала я, потому что в Торонто мне бывать приходилось.
— А-а-а! — понимающе протянула она. — А еще у него загородный дом на озерах, свои самолет и яхта. Про все остальное я вообще молчу. Очень богатый человек! Мультимиллионер, если не миллиардер, и уже два года как вдовец.
— Так он же старый, наверное.
— С чего это ты взяла? — удивилась Александра Федоровна. — Ему немного за пятьдесят, а на вид так и вовсе лет сорок пять. Они там все спортивные, не пьют, не курят, питаются исключительно «органикой», как они ее называют, и ведут здоровый образ жизни. Да он молодому сто очков форы даст и обгонит! Я так думаю, что он, как узнал о том, что она заболела, решил ее отсюда забрать и к себе увезти, где врачи лучше. Потому и едет. Да я его тебе сейчас покажу! Пошли!
В день приезда Анна показывала мне квартиру, но я не особо всматривалась в детали, а уж расхаживать по комнатам в ее отсутствие мне и в голову не могло прийти. Сейчас же я прошла за Александрой Федоровной в спальню Ермаковой и увидела там на тумбочке большую фотографию, а Ковалева, взяв ее в руки, ткнула пальцем в стоявшего рядом с Анной высокого, симпатичного, представительного мужчину и сказала:
— Вот! Это Алексей! Ты ему пятьдесят лет дашь? — Я помотала головой. — То-то же!
Она поставила фотографию на место и пошла из комнаты, а я — за ней и на ходу спросила:
— Где мои оладушки?
— В кастрюльке на плите. Ты их в микроволновке разогрей, да и чай себе сама сделай, а то мне некогда, — ответила Ковалева и забыла о моем существовании.